Билет в 1812 (СИ)

— Этот подождёт, — указав на солдата с обмороженными руками, сказала она, — пусть только воды вскипятят, да вот это заварят, — она достала тряпичный кулёк и протянула одной из горничных. Посмотрела на второго, тот метался в бреду, — с этим чуть позже разберусь. Теперь проведаем вашего Сергея. Иди-ка сюда, — это к одной из дворовых девушек, — воды принеси горячей.

Девчонка убежала. Василина открыла саквояж и начала доставать различные баночки и пузырёчки.

— Мария, посмотри, что может пригодиться.

Я отложила несколько склянок с лекарством, которое могло помочь.

— Вовремя мы. Теперь успеем и спасём вашего Сергея. Давай, что там у тебя, — скомандовала старушка, — а вот этот настой следует дать выпить больному сразу.

С трудом удалось часть напитка влить Сергею в рот. Он закашлялся, приоткрыл глаза, а затем вновь провалился в беспамятство.

— Василина Пантелеймоновна, думается мне, что надо бы ему укольчик сделать.

— А что такое укольчик? — поинтересовалась та.

— Надо взять шприцы, — начала я, но тут же замолчала, увидев удивлённый взгляд старушки, затем поправилась, — вон те прозрачные трубочки.

— Так это я мигом, — отреагировала на мои слова знахарка, — значит, вот как они называются.

Вскоре раствор инъекции был готов, и я сделала больному укол. Тот, по всей видимости, почувствовал это и недовольно заворчал. Ну вот, дело пойдёт на поправку. Теперь остаётся только ждать.

— Иди теперь ты, сердешный, — позвала старушка солдата, — давай руки показывай.

Не знаю, как солдат понял целительницу, та изъяснялась по-русски, но, тем не менее, тотчас размотал тряпки и протянул ладони. Та внимательно осмотрела их и полезла уже к себе в котомку, вынула оттуда какую-то коробочку, открыла её, и по комнате разнёсся пряный запах.

— Мария, помоги.

— Что делать надо?

— Держать этого анику-воина.

— Думаю, лучше кого из мужчин позвать.

— И то правда, зови. Больно бедолаге сейчас будет. Мазь едучая, но помочь должна. Вырываться начнёт. Тут только мужик и удержит.

Я пригласила Мишеля. Он поинтересовался, какая помощь требуется. Я объяснила. Тот обхватил солдата за плечи, а знахарка стала втирать мазь в обмороженные руки. Солдат дико закричал и стал вырываться.

— Терпи, терпи, голубчик. Поболит, поболит, да и перестанет, — успокоила старушка мужчину.

Вскоре всё было закончено. Солдата отпустили и тот, баюкая руки, ушёл в свой угол. Взглянув на Сергея, поняли, что ему явно стало лучше. Женевьва наконец-то успокоилась.

— Завтра ещё раз укол сделаем, — старушка быстро выучила новые для неё слова, — а там видно будет, что дальше будет. Пойдём, пока нам здесь делать нечего. Отдохнуть надо, со вторым французом попозже пообщаемся. Глянула я на него, застыл дюже, но ничего, справится. Сейчас велю девкам чаем с малиной напоить, да отвару моего пусть дадут, а уж завтра разберёмся.

Оставив законную супругу дежурить, мы пошли в господский дом, где для нас накрыли поздний обед.

На следующее утро отправились проведать больных. Солдат сладко посапывал на своём топчане. Серж ещё не пришёл в себя, но выглядел гораздо лучше. Женевьеву отправили спать. Проведали и второго француза.

Мальчишке, да кто же его в армию взял, стало лучше. Девчонка, что сидела с ним ночью, сказала, что маму в забытьи звал, а к утру поутих, заснул. Стало быть, на поправку пошёл. И то ладно! Мы сделали Сергею укол, а я решила узнать, не появился ли Семён, но известий о нём не было. Странно, куда мог деться человек? Ближе к обеду, когда ситуация с Сергеем стала более-менее проясняться и пропала необходимость в круглосуточном дежурстве, в усадьбе появился небольшого роста мужичонка, неловко переминавшийся с ноги на ногу у входа в господский дом. Я как раз проходила по двору и, увидев незнакомца, поинтересовалась, чего ему здесь надобно.

Тот поклонился, оглядел меня и, приняв решение, заговорил:

— Барыня, у меня вот такое дело. Где бы мне Пантелеймоновну найти?

— А на что она тебе?

— Так дело у меня к ней. Вот, — мужик протянул листок бумаги, — здесь всё отписано, что да как.

— От кого бумага?

— Так от Семёна Петровича. Сами просили передать лично в руки этой Пантелеймоновне. Скажи, здесь они али как?

— Здесь, здесь, — успокоила я посланца, — сейчас позову. Подожди пока, да шапку одень, простынешь.

Я ушла за травницей, сообщив, что её ожидает странный мужик. Та, накинув полушубок, поспешила во двор.

Увидев старуху, посланник снова стянул шапку и поклонился.

— Здрав будь, барыня. Ты ли Пантелеймоновна?

— Она самая. Чего тебе надобно?

— Меня барин Семён Петрович к тебе с бумагой отправил. Просил на словах передать, что ждать будет.

Спасти Семёна и самим не пропасть

Старушка развернула записку, прочитала, задумалась, затем, увидев пробегавшую мимо девку, сказала, чтобы мужика отвели на кухню и накормили.

— Слушай, Мария, дело такое. Не знаю, как и сказать. Просит меня Семён срочно приехать к нему, но зачем не написал. Сообщил, что находится здесь неподалёку в сгоревшей усадьбе. Чую, что-то здесь не чисто. Поможешь?

— Что делать надо?