Билет в счастливую жизнь

– Но я ничего не знала про этот, как вы говорите, пожарный выход, Татьяна Александровна. Поверьте мне, прошу вас. Зачем он мне? Я приходила к Алевтине, открывала дверь ключом, который она мне дала, и все. Неужели вы думаете, что я стала бы зачем-то лезть на крышу? С моим-то весом и лазить на крышу? Я вообще первый раз слышу о том, что у Алевтины имеется пожарный выход на крышу. Правда, она проживает на последнем этаже. Это, видимо, предусмотрено правилами пожарной безопасности. Но при чем тут я?

– Ладно, я вас поняла. Скажите, а вам что-нибудь говорит имя Иннокентий Константинович Подхомутников? – спросила я.

– Нет. А кто это? – спросила Елизавета Ремесленникова.

– И вы никогда не были в его квартире? – задала я следующий вопрос, хотя уже знала, что последует отрицательный ответ. Похоже, что Елизавета Ремесленникова говорит правду, так убедительно притворяться невиновной было просто невозможно. Она действительно не имела отношения к ситуации с использованием пожарного выхода. Но кто же тогда, если не она?

– Татьяна Александровна, христом богом вас прошу, объясните же мне наконец, в чем вы меня подозреваете и обвиняете! – буквально взмолилась женщина. – Что же там такое произошло? Вы ведь сказали, что Алевтина жива-здорова…

– Да, Алевтина Геннадьевна жива и здорова, она благополучно вернулась из Москвы. Но за время ее отсутствия в ее квартире кто-то побывал. Но и это еще не все. Как я уже сказала, кто-то воспользовался выходом из ее квартиры на крышу, проник в квартиру, которая находится в соседнем доме и тоже на последнем этаже, и убил мужчину. Его звали Подхомутников Иннокентий Константинович, он был владельцем картинной галереи.

– Владелец картинной галереи… – растерянно произнесла Ремесленникова.

– Так вы его знаете, Елизавета Николаевна? – тут же спросила я.

– Нет, лично с ним я незнакома. Но в его галерее я несколько раз побывала, – объяснила женщина. – У него бывали очень интересные и, я бы даже сказала, весьма содержательные выставки. Так его убили? А кто?

– Елизавета Николаевна, я как раз и занимаюсь поиском убийцы Подхомутникова, – сказала я.

– Но я вряд ли чем-то смогу вам помочь, Татьяна Александровна. При всем моем желании.

Ремесленникова развела руками.

– Елизавета Николаевна, вы напрасно недооцениваете себя, – возразила я. – Ведь убийство Подхомутникова произошло в отсутствие Алевтины Геннадьевны. Единственным человеком, который имел доступ в ее квартиру, были вы.

– Значит, вы все же подозреваете меня! – воскликнула Ремесленникова. – По-вашему, я убила этого мужчину? Но я, наверное, смогу предъявить свое, как это называется, алиби. Когда он был убит?

– Елизавета Николаевна, вы лучше вот что скажите. Вы на протяжении недели ходили к Алевтине Геннадьевне и кормили ее кошку. Все это время вы находились в ее квартире одна? Я имею в виду, никто за это время при вас не входил в ее квартиру? Ну, может быть, сантехник, или электрик, или газовик? Или, может быть, кто-то из управляющей компании. Это я к примеру говорю. Вспомните, пожалуйста, – попросила я. – Это очень важно.

Елизавета Ремесленникова устало вздохнула. Видно было, что мои вопросы порядком измучили женщину. Но что мне оставалось делать? Мне во что бы то ни стало необходимо было докопаться до истины и выяснить, кто и каким образом мог проникнуть в квартиру Иннокентия Подхомутникова. Точнее сказать, способ, посредством которого преступник мог проникнуть в жилище Подхомутникова, уже был известен: через пожарный выход из квартиры Алевтины Митрошечкиной. Оставался открытым один вопрос: кто это был? И ответ на него необходимо было дать в самое ближайшее время. Елизавету Ремесленникову можно было исключить из списка кандидатов в преступники. Я посмотрела на женщину.

– Ну так как, Елизавета Николаевна? Вспомнили? Кто-то должен был заходить в то время, когда вы находились в квартире Алевтины Геннадьевны. Кто это мог быть? – спросила я.

– Татьяна Александровна! Я вспомнила! – вдруг воскликнула Ремесленникова. – Но это… нет, это просто невозможно… я отказываюсь в это верить.

– Что такое, Елизавета Николаевна? О чем вы вспомнили? – тут же спросила я.

– Неужели это та самая девушка? Слава… Мирослава… О господи! – бормотала женщина как будто бы разговаривая сама с собой. – Татьяна Александровна, я вам все расскажу, а уж вы сами решайте, есть ли в этом моя вина.

– Я вас слушаю.