Билет в Зазеркалье

Друзья и родственники. Инна еле сдержала тяжелый вздох. Ни к тем, ни к другим она обращаться не намеревалась. Потому что никто не мог ей помочь.

Или она ошибалась?

– Вы точно уверены, что вам не нужна помощь? – спросил сосед, и Инна заколебалась. Вряд ли в ее положении было уместно отказываться от столь щедрого предложения…

Но имела ли она право вовлекать в эту опасную историю постороннего человека?

В этот момент со стороны газона раздался стон, и Инна вспомнила про Милу Иосифовну.

Взяв сына за руку, Инна подошла к ней: бухгалтерша, уже сняв со рта нашлепку, громко плакала и причитала, сетуя на свою «ужасную судьбину».

Инне нужно было успокоить ее и уговорить не обращаться в полицию.

– Мила Иосифовна, пойдемте ко мне домой, там должны быть оладушки. И блинчики, – предложила она.

Женечка, уже полностью оправившийся от произошедшего, полностью поддержал ее идею:

– Мамочка, хочу блинчики! И оладушки! А овсяное печенье есть?

Помогая Миле Иосифовне подняться, Инна обернулась, чтобы предложить зайти на блинчики и соседу, чьего имени, как вдруг поняла, она не знала, но того и след простыл.

Ушел вместе со своей собачкой Долли.

Поддерживая грузную бухгалтершу за локоток, Инна медленно через парк провела ее к дому, другой рукой крепко сжимая ладошку сына. Они поднялись на нужный этаж, Инна открыла дверь квартиры – и к ним тотчас бросилась Олеся.

Она обняла Женечку, а мальчик, потягивая носом, вывернулся из объятий няни и заявил:

– Хочу блинчики! И оладушки! И овсяное печенье! И не надо всех этих телячьих нежностей…

Инна невольно рассмеялась, Олеся бурно разрыдалась, а Мила Иосифовна вдруг поинтересовалась, добавляла ли Олеся в блинчики и оладушки сахар.

Трижды проверив, что дверь закрыта на замок, Инна отправилась с сыном на кухню. Олеся, уже несколько придя в себя, вела за собой велеречиво рассуждавшую о невероятном вреде сладкого Милу Иосифовну.

Все, кроме Инны, пили чай, а она приготовила себе в автомате крепчайший эспрессо. Все, кроме Инны, поглощали напеченные Олесей блинчики и оладьи – она же предпочла отщипнуть кусочек от овсяного печенья.

Инна знала, что ей необходимо подкрепиться, однако не могла заставить себя поесть.

– Мамочка, блинчики такие вкусные! И оладушки тоже! – заявил с набитым ртом Женечка, обильно поливая тарелку малиновым вареньем и шоколадным кремом. – А сгущенка у нас есть?

Раньше бы она ни за что не разрешила сыну, несколько склонному к полноте, поглощать все эти сладости, тем более одновременно, тем более в таком количестве. Но раньше было раньше – и бесповоротно прошло.

Поэтому Инна сама принесла из примыкавшей к просторной кухне кладовой не одну, а целых две банки сгущенки, самолично открыла их и торжественно поставила на стол.

Мила Иосифовна, уже забыв о том, что сладкое крайне вредно, наворачивала блинчики и оладушки, активно делая замечания и уча Олесю печь правильно.

Слушая вполуха эту болтовню, Инна любовалась сыном, поглощавшим столь вредный, но наверняка такой вкусный ужин. Она потрепала Женечку по светлым волосам и поцеловала в кособокую макушку.

– Мамочка, я же не малыш! Не надо этих телячьих нежностей!

Телячьи нежности с некоторых пор стало его любимым выражением. Инна с большим трудом сдержалась, чтобы снова не поцеловать его. И тихо произнесла, благо что Олеся и Мила Иосифовна углубились в профессиональный диспут о рецептах выпечки сдобы.

– Все ведь было… хорошо? – Инна не знала, как ей точно сформулировать вопрос. Потому что любое похищение наверняка оставляет след в душе жертвы.

А Женечка был жертвой. Как и она сама.

– Мамочка, это было нереально круто! – заявил Женечка, опустошая банку со сгущенкой большой ложкой. – Спасибо тебе, что ты это устроила!

У Инны екнуло сердце, и она сдавленно произнесла:

– Это они такое сказали?

Женечка кивнул и продолжил:

– Да. Они меня у школы забрали, сказали, что ты меня ждешь. И отвезли в этот классный бункер! Там так хорошо и темно! И ни чуточки не страшно. Там есть огромный телевизор и приставка! Они сказали, что ты мне тоже купишь, мамочка! И что я должен испробовать приставку, чтобы решить, покупать такую же или другую. Я испробовал и решил – такую же! Ты ведь купишь мне, мамочка?

У Инны отлегло от сердца – сын воспринял похищение как незабываемое приключение, к тому же устроенное ей самой. Переубеждать его не имело смысла.

Ни малейшего.

– А кто тебя похитил… я хотела сказать – сопровождал?

Женечка быстро перечислил:

– Там были четыре дяди, все в черном. Один из них сказал, что они твои друзья. Только какие-то странные они, эти твои друзья. А они к нам в гости придут?

Инна резко тряхнула головой – нет, визит таких друзей ей точно не требовался.

– А эти дяди… Они вели себя с тобой корректно?

Сын, хватая последний оладушек, нахмурился:

– Мамочка, а что такое корректно?