Билл Гейтс рекомендует. 10 книг о важном в одной

Процветающий мегаполис — вот место, где преимущества эффекта перелива и синергии особенно велики. Высокая плотность населения означает, что люди активно обмениваются идеями. Поэтому такие города становятся точкой притяжения для людей, работающих в нематериальной экономике. Эти люди создают высокий спрос на высококлассную недвижимость, а это, в свою очередь, вздувает цены на нее. Жилье в процветающих городах становится все менее доступным, что еще больше увеличивает неравенство (в том числе и потому, что собственники недвижимости начинают богатеть еще быстрее).

Налогообложение нематериальных активов тоже усиливает неравенство

Нематериальные активы обычно мобильны: их легко перемещать между компаниями и через границы. Это затрудняет налогообложение и дает владельцам активов много возможностей для налогового маневра. По-видимому, говорят авторы, нужны новые подходы в налоговой политике, чтобы уменьшить рост неравенства еще и по этой причине.

Неравенство в социальном статусе

Население развитых стран все более явно разделяется на две части: с одной стороны, более космополитические, более образованные и более либеральные граждане, с другой — настроенные более традиционалистски и более скептически относящиеся к новой элите и «столичным» ценностям.

Авторы приводят результаты исследований, согласно которым сторонники политиков-популистов (Трамп) и популистских политических движений (Brexit) с большей вероятностью придерживаются традиционалистских взглядов и показывают низкие оценки в тестах на психологическую открытость, готовность принять новый опыт. Поскольку именно эта открытость важна для успешной работы в нематериальной экономике, такие люди оказываются под сильным экономическим и психологическим прессом: они чувствуют себя изгоями в новой экономике, и появляющееся чувство враждебности еще больше подпитывает сегодняшние популистские движения.

Инфраструктура для нематериальной экономики

Новой экономике нужна новая инфраструктура. В частности, переход от материальных к нематериальным активам уже увеличил потребность в ИТ-инфраструктуре и создал огромный спрос на новые офисы и жилье в крупных городах. Но главное — возникают новые, более высокие требования к тому, что авторы называют «мягкой инфраструктурой»: новым нормам, стандартам и правилам, регулирующим сотрудничество и взаимодействие в новой экономике.

«Смерть расстояния» пока не состоялась. В годы «пузыря домтомов» (1998–2000) много говорилось о «смерти расстояния» — казалось, что свободный обмен информацией с помощью цифровых технологий сделает в принципе несущественной связь работника и рабочего места (а значит, и инфраструктура, которая обеспечивает эту связь, станет в значительной степени ненужной). Этого пока не произошло, и более того — инфраструктура даже в развитых странах в значительной степени опирается на технологии начала XX, а то и середины XIX века (железные дороги, мосты, электрические сети). Однако, напоминают авторы, отсутствие видимых коренных сдвигов еще не означает, что изменения не идут подспудно. Возможно, «смерть расстояния» лишь отложена, а не вовсе отменена.

Электрификация промышленности в США в свое время проходила очень медленно — ведь для того, чтобы максимально использовать преимущества электричества, необходимо было радикально перестроить организацию работы.

На фабрике, приводимой в движение водой или паром, все станки питались от приводных ремней, накинутых на общий вращающийся вал. Точно так же от одного электродвигателя питались и первые электрифицированные фабрики; идея снабдить каждый станок собственным мотором возникла гораздо позже. Через 40 лет после запуска первой электростанции в США все еще было электрифицировано лишь немногим более 50 % заводских мощностей.