Билли Саммерс

Ворота открыты. По обеим сторонам расположены цветочные клумбы. Камера наблюдения висит на стене, точно подбитая птица, объективом вниз. Вот и славно, думает Билли. Он подозревал, что Ник к этому времени мог слегка расслабиться, потерять бдительность — и это действительно так.

В клумбе слева копается мексиканка в просторном синем платье. Рядом плетеная корзина со срезанными цветами. Желтые перчатки женщина явно купила там же, где и Билли. На голове у нее нелепое исполинское сомбреро. Сперва она стоит спиной к воротам, но, заслышав приближающийся автомобиль — еще бы, как такое можно не услышать? — она оборачивается, и тут Билли видит, что она вовсе не мексиканка. Несмотря на загорелую и грубую кожу, любому ясно, что она англоамериканка. Причем в возрасте.

Женщина поднимается и встает, расставив ноги, загораживая путь пикапу. Лишь когда Билли останавливается и опускает окно, она подходит к нему с водительской стороны.

— Кто ты такой и на кой черт приперся? — А потом добавляет (Билли ее вопрос радует не меньше, чем сломанная камера наблюдения): — Qué deseas? [65]

Билли поднимает палец — подождите минутку — и достает из нагрудного кармана блокнот с карандашом. Поначалу ему кажется, что он все забыл, но потом нужные слова всплывают в памяти, и он пишет: «Estos son para el jardín». Это для сада.

— Поняла, но что ты здесь делаешь в воскресенье? Отвечай, Педрито.

Он перелистывает страницу и пишет на следующей: «Mi es sordo y mudo». Я глухонемой.

— Да ладно? Английский понимаешь? — произносит она, тщательно артикулируя.

Ее темно-синие глаза на узком лице внимательно изучают Билли. Ему приходит в голову две мысли. Во-первых, Ник, может, и утратил бдительность… но не совсем. Пусть камера наблюдения сломана и все дружки Ника смотрят футбол вместе с ним, но эта женщина с совочком и корзиной цветов сидит здесь неспроста. Может, это совпадение — вселенское западло, как сказала бы его подруга Робин, — а может, и нет. Потому что в тени ближайшего дерева стоит бутылка с водой и лежит завернутый в бумагу сэндвич. То есть старуха пришла надолго и собиралась пробыть здесь до конца матча, например, — пока ее не отпустят.

Это во-первых. А во-вторых, лицо старухи ему знакомо. Чертовски знакомо.

Она сует руку в салон и щелкает пальцами у него под носом. От них воняет куревом.

— Lo entiendes? [66]

Билли сводит большой и указательный пальцы — да, мол, самую малость понимаю.

— Небось, грин-карту у тебя спрашивать бесполезно. — Она хрипло смеется (и голос у нее такой же хриплый). — Что ты здесь делаешь в воскресенье, mi amigo[67]?

Билли пожимает плечами и тычет пальцем в стену сарая.

— Да я в курсе, что ты не чаи гонять приехал. Чего привез-то? Показывай.

Происходящее нравится Билли все меньше и меньше. Отчасти потому, что тетка и сама могла бы заглянуть в кузов и увидеть там мешки с удобрениями. И еще это странное чувство, что он уже где-то ее видел… Но этого не может быть. Для телохранителя она слишком стара, да и Ник, бандит старой закалки, никогда не нанял бы женщину для этих целей. Она — обыкновенная прислуга, которой велели приглядывать за служебными воротами, пока все смотрят футбол. Делать ей особо нечего, и она решила набрать цветов для дома. Но Билли это все равно не по душе.

– Ándale, ándale! [68] — Опять щелкает пальцами у него под носом. Это Билли тоже не по душе, хотя поведение и замашки — трамповское «белое превосходство», если угодно, — означают, что его маскировка работает.

Он выходит, оставляя дверь открытой, и ведет тетку к кузову, но та проходит дальше, к прицепу. Заглядывает в бочки. Презрительно поводит носом и возвращается к Билли.

— Почему только один мешок навоза? На кой черт мне один мешок?

Он пожимает плечами — мол, не понимаю.

Тетка встает на цыпочки и хлопает по мешку «Блэк кау». Ее сомбреро съезжает набок.

— Всего один. Один! Solo uno!

Билли снова пожимает плечами — мол, мое дело маленькое.

Она вздыхает и отмахивается:

— Ладно, черт с тобой. Заезжай. Не буду я звонить Гектору в воскресенье и спрашивать, какого хрена он прислал мне глухонемого идиота с кучей говна. Тем более он тоже наверняка смотрит футбол. Или еще что-нибудь.

Билли разводит руками — он по-прежнему не entender[69].

— Заезжай, говорю! Разгружай свое дерьмо. Tómalo! [70] И вали в ближайшую cantina[71], может, успеешь на второй период.

Вот здесь он должен был что-то почувствовать, увидеть в ее глазах. Но не видит. Зато удача ему улыбается. Садясь за руль, он успевает заметить ее в зеркале и вовремя пригибается. Совок только царапает ему кожу под рукавом футболки, а в следующий миг Билли захлопывает дверь пикапа, прижимая старухе руку. Совок падает на пол к его левой ноге.

— Вот черт!

Она выдергивает руку так быстро и с такой силой, что сшибает сомбреро с головы: под ним оказываются седые волосы, убранные в высокую прическу. И тут Билли вспоминает, где видел ее раньше.