Бинарная плащаница

– Выбор за тобой, Лава, – наконец сказал он, глядя в узкие глаза японки. – И я знаю, что он окажется верным… Сейчас ты можешь уйти, Риоко Хамасаки. И знай, что люди за моей спиной не собираются сдаваться без боя.

Лава, вздрогнув, чуть не выронила танто в грязь.

– Вам конец, молодой господин, – без всяческой угрозы, просто констатируя факт, сообщила женщина, низко – как только позволял ворот бронежилета и причиняющее боль ранение – поклонившись. – Моих воинов значительно больше, и они уже одолели второй из ваших отрядов…

Витторио Гамба, все еще нависающий над убийцей, подосланной к нему дядей Раймундо, лишь улыбнулся. Позволил крохотным иглам инъекторов впиться в щеку и сделать боль не такой острой. Улыбнулся еще шире. Оскала этого Хамасаки видеть не могла, но она совершенно точно разобрала задор в произнесенных далее словах.

– Тогда, Риоко, – шаг назад, в пистолете со щелчком меняется магазин, – мне остается лишь надеяться на чудо…

И когда Хуго Энквист, короткими перебежками долетевший до хозяина от входа в лабиринт и почти сбивший с ног, прокричал про начало новой атаки… когда бронемашина корпобезов снова ринулась вперед, а место контуженого оператора пулеметной башенки занял новый стрелок… когда воины Лавы почти установили передатчик на самодельной вышке декомпиляторов…

Все затопил свет.

Спокойный, яркий свет, какого никогда не увидишь под привычным земным солнцем. Витторио, на миг ослепнув и позволив шведу увлечь себя за ближайший бетонный клык, чуть не вскрикнул.

А затем вспышка сверхновой поглотила их всех…

Бинарный код 10111

Сорок Два восстал не против системы.

Не против верхолазов и Анклавов.

Не против продажных политиков, рабства и зависимости одного человека от другого.

Не против самодурства религиозных деятелей и золоченых храмов.

Он восстал против самой природы человека, иррациональной и дикой, не укладывающейся ни в какие рамки и доступной для понимания лишь существам высшего порядка – богам.

Восстал против собственной природы. И это заблуждение, монолитное в своей непоколебимости, привело его к краю пропасти. Его и тысячи тех, кто поверил – Пророку.

«Шепот цифровых идолов», глава 14

Они сами напросились на это.

Все человечество напросилось.

С первой мысли о создании счетной машины. С первого изобретенного чипа или компьютера. С первого удачного нейросоединения, успешного имплантирования и внедрения нанов.

Они хотели иллюзию. Ласковую добрую сказку, способную скрасить жизнь в жестоком подлунном мире, где льется настоящая кровь, где нищие умирают с голоду, где ведутся войны и жизнь стоит дешевле нескольких гигабайт ценной корпоративной информации. Они хотели отправиться в эту сказку, переселиться в нее. Хотели с самого начала…

Мечтали, что в новом мире все будет так же легко и дозволено, как в псевдореальности Цифры, куда столь часто уходили в путешествия. Что их слову окажется подвластно все, на что падет взгляд. Что они уподобятся богам, оцифруют сознание, взойдут на новую ступень человеческих возможностей. Они действительно верили. И Поэтесса, и Сорок Два, и Плотник. И многие, что были до них.

Но когда это произошло на самом деле… Когда миры смешались, сплавились, слились и спеклись в горниле бесконечного ливня, словно на полотнах Сальвадора Дали, никто не смог отличить сюрреалистическую явь от строгой повседневной фантазии. Потому что грань растворилась, ускользнула от понимания. И если бы Поэтесса пережила произошедшее лично… Если бы только мельком взглянула в темное тропическое небо глазами беспристрастной Цифры… Она бы закричала от ужаса, сжигая «Цифры Праведности» в ближайшей печи…

Позже Плотник пытался объяснить произошедшее, более напоминая университетского богослова, нежели самоуверенного в победе над предрассудками ученого. Рисовал перед молодым верхолазом графики и диаграммы, объясняющие выплеск… рисовал мелом на доске, «балалайки» обоих мужчин по-прежнему лежали в футлярах, а страх царапал сердца… Приводил запутанные примеры эволюции живых существ, лихо перемешивая научные аргументы с религиозными точками зрений и будто бы пытаясь хоть каким-то образом оправдать «Сингулярику».

Сравнивать случившееся со вмешательством «искусственного интеллекта», как его образ растиражировали фантасты, декомпилятор не позволял даже в сослагательном наклонении. Произошедший перехват инициативы, по твердому убеждению руководителя группы «Кромлех», следовало оценивать исключительно с позиций чуда.