Биография smerti

...Примерно полгода назад Матвей Максимович Алтухов приехал к нему за очередным советом. В Красной Долине продавали два гектара земли. Лет десять назад их можно было купить за копейки, но нынче, в преддверии Олимпиады, цена взлетела до небес: сотка – двести тысяч у.е. Как на столичной Рублевке. А на круг выходило четыреста миллионов долларов... Местечко, конечно, выигрышное: совсем рядом горнолыжные подъемники, возводятся ледовый дворец и гостиницы для олимпийцев. Одна беда: весь капитал Алтухова как раз и исчислялся этой суммой. А ведь нужны еще деньги на строительство. И на откаты – чтоб позволили воздвигнуть дома в блатном местечке.

– Но я, Петюня, считаю: все равно надо рискнуть! – горячился Матвей Максимович. – Наберем кредитов – и все отобьем, нутром чую, за пару лет.

Но Горемыхина идея не вдохновила. Слишком рискованно. И неразумно. Двести тысяч за сотку, он считал, – нереально много. Даже в преддверии Олимпиады.

И тогда Петр Петрович задумчиво произнес:

– Слушай, Матвей. А чего ты уперся в Красную Долину?

– Так ведь Олимпиада именно там будет, в поселке, – возразил друг.

– Не думаю, что вся жизнь замкнется Красной Долиной, – пожал плечами Горемыхин. – Олимпиада – это сотни тысяч приезжих. Понимаешь, сотни! Один поселок их всех элементарно не вместит. Вот и забудь о Долине. Совсем необязательно именно в нее инвестировать. Где-нибудь по соседству выйдет гораздо дешевле. И не менее прибыльно. Какие там поселки поблизости есть?

– Да никаких, – вздохнул Матвей Максимович, – одни горы да леса. И Сочи в часе езды.

– А если подумать? – не отставал Горемыхин.

– А если подумать... – Лицо Матвея Максимовича просветлело. – Живет в тех краях одна баба. Бизнесменша. У нее дом в горах, в двадцати километрах выше Красной Долины. И пятнадцать гектаров земли в долгосрочной аренде. Кажется, на пятьдесят лет.

– Нормально! Вот и забрось удочку: за сколько она землю продаст?

– А стоит ли? Вот если б земля в собственности была...

– Да какая разница? Главное, чтобы разрешение на строительство дали. А бабки свои ты за три года отобьешь, а дальше только прибыль получать будешь. Все пятьдесят лет аренды.

– Но как туда люди добираться будут? Выше Красной Долины дороги нет. Только на внедорожнике...

– Ох, косно мыслишь! Любая дорога – даже в горах – дороже миллиона за километр стоить не может. Вот и сравни: двадцать миллионов за дорогу – или четыреста миллионов за жалкие два гектара.

– Да, Петюня, ты действительно голова! – согласился наконец Алтухов.

На том и порешили: Матвей Максимович попробует договориться с бабой. И выкупить злосчастную землю...

– Но мне и в голову прийти не могло, кто она! Я даже подумать не мог, что речь идет о Маришке! – потерянно повторял сейчас Петр Петрович. – До чужой бабы какое мне дело? Я убеждал Алтухова, что чистюплюйничать не надо. Что землю нужно любой ценой оттяпать, что любые средства хороши... вплоть до физического устранения бабы и переговоров с ее более сговорчивыми наследниками...

Простейшая комбинация. И Таня Садовникова, ни о чем не ведая, оказалась в эпицентре. А он, Ходасевич, слишком поздно понял, сколь серьезная опасность грозит падчерице.

...Валерий Петрович снова, чуть не в сотый раз, набрал номер особняка. Телефон опять не отвечал.

Таня

В солярии Стаса не оказалось. Не было его и в гостиной, и в кухне, и в бассейне. Таня заглянула в кабинет – тоже пусто, только звонит-надрывается телефон. Кто, интересно? Очередной не доехавший до особняка гость? Охота была вежливо выслушивать его соболезнования!

Она машинально взглянула на дисплей, отображавший количество звонков. Ого: целых двадцать четыре. Продолжают скорбеть. Изображают, как им жаль Марину Евгеньевну. Удалить, что ли, все лживые сообщения скопом?

Но Таня все же нажала на «play», и кабинет заполнился приторным, будто патока, женским голосом:

– Дорогой Игорь Феоктистович! Примите мои самые искренние соболезнования! Какое горе!..

На заднем плане играла музыка, слышался заливистый смех. Таня, не дослушав, вдавила кнопку «delete». Автоответчик послушно перешел к следующему сообщению, и Таня вдруг услышала такой родной голос:

– Здравствуйте. Мне нужно срочно поговорить с Татьяной Садовниковой...

Валерочка!

– Пожалуйста, передайте ей, чтобы немедленно мне позвонила. Мой телефон...

Голос отчима подрагивал. Что-то явно случилось.

Валерий Петрович

Полковник Ходасевич уважал безопасность, однако новые правила в аэропортах явно перехлестывали через край. Что за маразм, когда трехлетнего мальчишку заставляют снимать сандалики? И зачем глубоко беременную женщину несколько раз гонять через «рамку»?