Бирюзовая зима

– Самое главное, что теперь я на сто процентов знал, чего хочу. Твои же чувства, как и прежде, оставались для меня тайной за семью печатями. Я только знал, что раздражаю тебя, что ты чувствуешь себя неуютно, когда я подхожу слишком близко, и что ты не можешь долго смотреть мне в глаза. Последняя деталь даже наводила на мысль, уж не скрываешь ли ты что-нибудь от меня. Это трудно объяснить. – Элиас старательно подбирал слова. – Иногда, когда мы смотрели друг другу в глаза, возникало ощущение, будто мы идем друг другу навстречу, хотя ни ты, ни я не двигались, – Элиас снова посмотрел на свои ладони. – Я не знал, чувствуешь ли ты то же самое. Но порой… Не знаю – я замечал в твоих глазах нечто такое, что давало мне надежду. Ты всегда внушала мне странное чувство, которое невозможно описать словами. Это не просто влюбленность – это нечто более глубокое. Словно именно тебя мне всегда недоставало. Когда ты далеко, в моей душе зияет пустота, и только ты можешь эту пустоту заполнить. Мне достаточно просто взглянуть на тебя, и я забываю обо всем на свете. Словно ты наложила на меня заклятие… Светлое заклятие.

Он пожал плечами, точно сам не мог толком всего этого объяснить. У меня же было ощущение, будто поток чувств уносит меня в открытое море. Все мышцы окаменели.

– Уж теперь-то мне точно следовало прекратить переписку, – печально проговорил он. – Но я еще туже затянул петлю у себя на шее – и продолжал писать. Я просто не мог иначе. Не только потому, что мне нравилось с тобой общаться, но еще и по другой причине. – Элиас оперся обеими руками на кровать и сел ровнее. – Я все время был в разладе с самим собой, – пояснил он. – Как и прежде, я считал, что открыть тебе правду – смерти подобно: ты ни в коем случае не должна была выяснить, что Лука и я – один и тот же человек. Но вопреки здравому смыслу какая-то часть меня желала, чтобы тебе все стало известно. Он тебе нравился – стало быть, нравился я. Только ты об этом не догадывалась. Иногда желание, чтобы ты все узнала, становилось таким сильным, что я переставал соблюдать осторожность. Я рассыпал в письмах скрытые подсказки, делал небольшие намеки. Но ты так ничего и не заподозрила. Поначалу я думал, что намекаю слишком тонко, но через некоторое время сообразил, что причина в другом.

На этот раз я не удержалась и спросила дрожащим голосом:

– И в чем же, по-твоему?

Элиас медленно втянул воздух и так же медленно выдохнул.

– Меня ты боялась, а Луки нет. Ему ты доверяла, а мне – нисколько. Мы с Лукой были для тебя все равно что лед и пламя. Два разных человека, абсолютно не похожих друг на друга. Ты не видела между нами никакой связи. В твоем представлении мы были словно черное и белое.

Я подтянула ноги к груди и, помедлив, ответила:

– Да, думаю, ты нашел правильное объяснение. Наверное, я просто не хотела поменять точку зрения и взглянуть на тебя с непривычного ракурса.

– Очень может быть, – отозвался Элиас. – Но я и сам виноват. Стоило нам встретиться в жизни, я уползал в свой кокон, пряча от чужих глаз лучшее, что во мне есть. Я и так-то довольно скрытный. А уж в общении с тобой, когда на кону стояло так много, мне еще сложнее становилось себя преодолевать.

Да, это я понимаю. Отлично понимаю.

– Я сбился со счету, сколько раз уже открывал рот, намереваясь сказать тебе, кто такой Лука на самом деле. Но мне так и не удавалось произнести нужные слова. Ты постепенно начинала открываться и доверять мне, ты уже не чувствовала себя неуютно в моем присутствии. Мне было ясно, что, если правда откроется, все это погибнет и я потеряю тебя навсегда. Настроение скакало, как безумное. То я был в восторге, то летел в пропасть. Становилось все сложнее смотреть тебе в глаза, имея за душой такую тайну. Возможно, ты мне не поверишь, но это был для меня настоящий ад. Я стыдился того, что делал, и чувствовал себя последним подлецом.

С каждым словом, с каждой фразой я все отчетливее чувствовала, как много мужества требует от Элиаса этот разговор. Но он собрался с духом и продолжил.

– Когда мы поехали в кемпинг, – тихо проговорил он, – я получал огромное удовольствие от того, что ты целыми днями рядом. Одна мысль о том, что ты не исчезнешь через пять минут, уже делала меня счастливым. Каждая секунда, проведенная с тобой, оставляла отпечаток в моем сердце. – В его голосе появилась мечтательная нотка, но он кашлянул, и она исчезла. – Впрочем, секунды на тропинке, когда ты повела себя так гадко, не в счет. В тот момент я тебя ненавидел.

Я открыл рот. Я и тогда-то понимала, что переборщила, но теперь мне стало ясно насколько.

– Не смотри на меня так виновато, – сказал Элиас. – Это была злая, подлая, отвратительная и бессердечная выходка. Но, честно говоря, ничего другого я и не заслужил.

Я хотела возразить, что в тот момент я еще ничего не знала о Луке, но Элиас продолжал: