Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

Билл жаловался на то, что ему постоянно кто-то мешает, и рассказал Грегори о своем новом и уже опробованном на практике способе выпроваживания незваных гостей. Позднее Грегори рассказал об этом в интервью: «Люди приходили к нему и приносили большие порции опиума, и я спросил, как же он может работать, когда к нему постоянно кто-то приходит. Он ответил: „А я просто выгоняю их дух, и они сами уходят следом. Если приходит кто-то, кого я не хочу видеть, я смотрю на этого человека и постоянно повторяю „Я тебя люблю, я тебя ненавижу, я тебя люблю, я тебя ненавижу“… Они чувствуют мое настроение и говорят: „Ну ладно, Билл, я пошел“. После того как он мне это рассказал, мне всегда было интересно, поступал ли он так же в отношении меня“.

Брайон собирался рисовать, когда он случайно додумался до „разрезок“, и они вдохновили его вновь вернуться к писательству, которое тоже было своего рода искусством. Он работал над „разрезками“ и переставлял строчки местами, но понимал, что эти литэксперименты не принесут денег. А вокруг него все писали для Жиродиаса, и Брайон решил, что он тоже напишет для него книгу. Но, конечно же, не НК, писать подобное он считал ниже своего достоинства. Он переписал „Красное и черное“, историю Жигало, который женился на дочери хозяина, а потом убил ее. Сюжет его романа „Меня здесь нет“ построен на печально знаменитом деле Лонергана.

Вейн Лонерган был осужден в 1944 г. за убийство собственной жены, Патрисии Бертон Лонерган, унаследовавшей пивоваренный завода Бертон-Бенхеймер. Он стукнул ее серебряным подсвечником по голове после того, как она подала на развод и вычеркнула его из завещания. В свое оправдание он говорил, что она сосала его член и случайно укусила, „причинив мне жуткую боль“, так что он просто схватил первое, что попало под руку, чтобы отбросить ее от себя. Но, когда подсвечник сломался, он взял другой и принялся бить ее по голове дальше. Именно тот факт, что он стал искать второе оружие, позволил прокурору предъявить ему обвинение в умышленном убийстве с отягчающими обстоятельствами, ведь у Лонергана было время одуматься, пока он шел на другой конец большой комнаты за очередным подсвечником. Его признали виновным в умышленном убийстве с отягчающими обстоятельствами и приговорили к 15 годам заключения в тюрьме строгого режима Синг-Синг. Раньше Лонергану деньги давали его любовники, он был протеже и любовником отца Патрисии Уильяма Бертона, старого трансвестита, которого Берроуз знал по Нью-Йорку. Брайон полагал, что сумеет сделать из этой страшной истории интересное чтение.

Но Жиродиас так не думал и отказался печатать книгу. Синклер Бейлис по-прежнему работал на Жиродиаса и 4 мая 1960 г. написал Берроузу: „Жиродиас отказался напечатать роман Брайона: „Ни мне хорошо не будет, ни твоя карьера от этого не выгадает“. Пометки, касающиеся грамматики, которые он сделал карандашом на полях, — чепуха, и думать об этом не надо… Совершенно очевидно, какую карьеру Жиродиас вместе с другими издателями готовит Брайону — гений, получивший признание только после смерти (а пока только фотография там или тут, немного работ в журналах и так, пока они не убьют его или не вынудят писать что-то паршивое на заказ). Он отказался обсуждать даже третью часть романа — настоящий шедевр — сказав, что он слишком „берроузовский“ (это слова самого Жиродиаса)“.

Брайон был взбешен и сказал, что Жиродиас — настоящий Ирод (попросивший свою дочь Саломею потребовать голову Иоанна Крестителя за свой танец). Брайон чувствовал себя настоящим мучеником. Бейлис был на стороне Брайона и послал книгу в Нью-Йорк своему литературному агенту, сказав, что „Жиродиас не хочет ее публиковать, потому что боится“, но она никого не заинтересовала и так никогда и не увидела свет.

Иэн вспомнил рассказ Брайона о том, как по пути в Марсель, когда они мчались сквозь длинную аллею, усаженную деревьями, у него случились оптические видения. Он написал Брайону и прислал ему книгу Грея Уолтерса „Живой мозг“, в которой объяснялась природа вспышек. Уолтерс родился в Канзас-Сити, но в семь лет отец-англичанин перевез его в Великобританию, потом он изучал естественные науки в Кембридже. Затем он стал главой физического департамента в Бристольском неврологическом институте имени Бердена, открыл дельта-ритмы и тета-волны и придумал „мышку“, которая помогала понимать события. Когда он столкнулся с таким феноменом, как вспышки, он изучал эпилептические припадки и пришел к заключению, что „если простимулировать определенные клетки, и у обычного человека можно вызвать эпилептический припадок…“, и приводил в доказательство несколько примеров, в частности и тот, когда люди падали в обморок и теряли сознание, увидев мелькание деревьев. Происходило это потому, что вспышки совпадали с альфа-колебаниями мозга: 8–13 вспышек в секунду.