Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

После пасхальных каникул Иэн вернулся к учебе, а Билл с учетом повышенного интереса к своей персоне со стороны американского посольства решил, что будет благоразумнее перебраться в Лондон, это было удобнее еще и потому, что по выходным он смог бы навещать Иена, от Лондона до Кембриджа всего час езды на электричке. В конце апреля Билл перебрался в отель «Императрица», находившийся в доме номер 25 по Лили-роуд, район Графского двора, около Бромптонского кладбища и выставочных строений Графского двора. Это был невзрачный и пустынный лондонский район, район дешевых отелей и съемных квартир, известный в то время тем, что здесь жило очень много австралийцев. На старой Бромптонской дороге всего лишь в паре кварталов от него находилось Бромптонское кладбище, и Билл часто ходил туда в солнечную погоду. «Самое милое место, где можно погреться в лучах июньского солнышка», — вспоминал он. Следующие несколько лет Билл жил то в Лондоне, то в Париже, то в Танжере.

Весной 1960 г. началось самое интересное с начала века десятилетие, для которого битники из Бит Отеля своими произведениями, «разрезками», исследованием вспышек и гаданием по зеркалу уже подготовили почву. У них бывали видения и галлюцинации, они употребляли гашиш, марихуану, диосан, кодеин, морфин и героин, ввели в практику оргии и прочие свободные в плане секса вечеринки, эти оргии не поощрялись законом, и за это на родине на них бы очень косо посмотрели. Найдя прибежище в Бит Отеле, они протоптали многие из тех дорожек, по которым пошло «поколение 1960-х»: употребление наркотиков ради получения удовольствия, эксперименты с психоделиками, интерес к всевозможным видам магии и мистицизма, борьба за права геев и возможность свободно выбирать, с кем спать, для молодежи, а еще легализация порнографии и изменение законов, которые определяют рамки цензуры и пристойность или непристойность той или иной вещи. Это была не совсем жизнь в стиле «секс — наркотики — рок-н-ролл» (самого рок-н-ролла тогда еще не существовало), но их деятельность, несомненно, заложила основы последующих событий.

Глава 9

Мягкая машина

Для меня Бит Отель был местом, где я создал свои лучшие работы, и знаю, что это было справедливо и в отношении Брайона.

Гарольд Норс

Поскольку Берроуз жил в отеле «Императрица» в Лондоне, он не принимал участия в первых опытах с «Машиной мечты», хотя Иэн показал ему самую первую машину, созданную им в Кембридже, и Билл заинтересовался. На пасхальные каникулы Иэн поехал в Париж, чтобы продолжить работу над «Машиной мечты». Билл присоединился к ним несколькими днями позже. Он поселился в комнате номер 32, о которой говорил: «Мне она не нравилась. Она находилась в самом сердце здания, окна выходили прямо на лестницу, темная, сырая и холодная. К сожалению, я не мог оставить за собой комнату, когда уезжал».

Билл мотался между Парижем и Лондоном, в Бит Отеле он жил в комнатах 15, 18, 29, 30, 31 и 32. В «Императрице» — 7, 8, 28, 29, 35 и 37. Вспоминает Брайон: «Он был свободен, словно ветер. Он мог схватить шляпу, печатную машинку и зубную щетку и раствориться в дожде в моих калошах. За его спиной оставались рукописи, похожие на старые осенние листья, которые были разбросаны по всему полу или же выпадали из корзины». Увидев, какой беспорядок творится в бумагах Билла, Брайон купил четыре проволочных лотка, соединенных вместе, и прикрутил их к стене над столом Билла. Так Билл мог навести в бумагах хоть какое-то подобие порядка. Когда Иэн в 1966 г. переехал в лондонскую комнату Билла, он обнаружил, что у Билла в столе лежат пять папок с ярлыками и 17 папок, на которых написано «Смешанное». Билл никогда не отличался особой аккуратностью.

Если бы не предусмотрительность Брайона, исчезли бы все ранние работы Берроуза. В начале 1970-х свои финансовые проблемы они решили, распродав свой совместный архив, а в 1980-х из всего этого архива они смогли найти только чудом выживший «Queer» («Квир»). Брайон: «Уильям разбрасывал свои рукописи повсюду, а потом просто забывал про них. Пропало огромное количество рукописей, и одному Господу ведомо, найдутся ли они когда-то. В Танжере остался чемоданчик с текстами, не вошедшими в „Голый ланч“, и, подумать только, мальчишки потом продавали тексты по доллару за страничку!»