Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

В 1960 г. в Галерее Сены в Салоне нового искусства прошла выставка работ Брайона. Этот год — 1960-й — стал важным годом для Билла, Брайона и Иэна, это был год признания их творчества. Брайон участвовал в вечере в честь Дня благодарения, организованном Дэвидом Бонавиа в Клубе еретиков в Кристи Колледже в Кембридже, на этом вечере демонстрировались рисунки, читались стихи и показывались слайды. Билл читал свою работу «Метод „разрезок“ Брайона Гайсина». Они втроем участвовали в чтении и небольшом представлении для ICA[70]

в Лондоне, а потом принимали участие в вечере «Устный театр» в Ля Богем на Монпарнасе. Именно в этом году Брайон напишет манифест всего движения — «Что такое „разрезки“?»

Все началось в январе 1960 г., когда «Уходящие минуты» прочел британский поэт и романист Джордж Макбет. Он работал ведущим на Третьем канале ВВС, и произведение его настолько поразило, что он написал Брайону, что хотел бы, чтобы тот прочитал что-нибудь в его программе. Тогда Брайон был увлечен «Машиной мечты», но ответил Макбету, что предложение его очень заинтересовало и что у него есть много мыслей по поводу того, каким должно быть чтение, но, чтобы сделать запись, его оборудование никуда не годится. Когда Брайон в следующий раз приехал в Лондон, Макбет познакомил его с Дугласом Кливдоном, который сделал чудесную запись «Под сенью млечного леса» Дилана Томаса. Они договорились, что летом попробуют сделать запись. В то время ВВС испробовало новые 16-канальные студийные записывающие устройства. Запись собирались делать в студии «Первые шаги», находившейся в Шепердз Буш, здесь ВВС записывало для аудиоспектаклей и документальных передач звуки, которые бывают в домах с привидениями, звуки ветра, шум волн, пение птиц, скрип дверей. Люди, работающие здесь, были первоклассными специалистами по работе со звуком, действительно умели с ним работать и имели хороший слух, так что могли выполнить любой заказ.

Во время работы над первыми «разрезками» Билл и Брайон пользовались материалом из книги Олдоса Хаксли «Врата восприятия», Брайон утверждал, что именно там наткнулся на знаменитую тавтологию «I am that I am», сказанную Богом Моисею. Для Брайона слова были просто графическими формами: слова «i-am-that-i-am» были похожи на вход в греческий храм, и стоило только переставить местами два последних слова, как углы архитрава приобретали законченность. Брайон: «Как только я поменял их местами, у меня сразу же получился вопрос „I am that I am?“ И я воскликнул: „Черт побери! На меня снизошло божественное вдохновение!“ И я тут же сложил слова в новую комбинацию». Он перебрал все возможные комбинации, потом выбрал другую фразу и тоже перебрал все возможные ее комбинации. Это было ему интереснее, чем обычные «разрезки», материал, который он предоставил для «Уходящих минут» и «Дезинсектора!», в основном состоит из стихотворений, в которых слова переставлены местами, его гораздо меньше, чем Билла, интересовали «случайные» слова и фразы, восхищавшие последнего.

В 1960-х произошел всплеск интереса к стихотворениям, записанным на пленку, пленку резали, ускоряли скорость, добавляли эффект эха, словом, использовали все возможные в звукозаписывающей студии эффекты. Брайона интересовала только такая поэзия, многие считают его основателем движения. О своих стихотворениях, выполненных с применением метатез, он говорит так: «Поэзия, конечно же, это вовсе не обязательно что-то напечатанное или что-то читаемое вслух, и я, как „отец звуковой поэзии“, верю, что в мире слов заключено нечто гораздо большее… Больше всего мне импонирует поэзия, которая по-французски называется poesie sonore, и что мне больше нравится называть „машинной поэзией“ …Поэзию надо пропустить через все изменения, возможные с развитием технологии записи, да и всей техники в целом. Можно даже сделать минимальную обработку с помощью того, что имеешь… а вот все остальное, по-моему, просто пустая трата времени».

Первым стихотворением, которое он тем летом записал для ВВС, стало «Стихотворение о пистолете», в котором рассказывалось о пистолетном выстреле. Брайон привез с собой из Марокко записанный им выстрел пушки, но звук длился дольше, чем надо. Брайон: «Они сказали, что у них есть запись выстрела, который они используют для сцен атаки дома, для сцен убийства и т. д., и предложили послушать. Я спросил: „А что, он у вас только один?“ И они ответили: „Нет, конечно, у нас есть и другой“. Я прослушал все их записи стрельбы, выбрал одну и сказал: „Запишите его, потом через метр снова запишите его же, потом запишите его же через два метра, потом через три, четыре, пять. А потом мы просто проиграем это и все смешаем“. А потом мы наложили на эту же запись ее же копию, которую просто перемотали на другой конец. Вот и все. „О… бум… там… ах! Как вы сами понимаете, на это ушло прилично времени“.