Битва дипломатов, или Вена, 1814

Пруссаки придерживались другого мнения. Блюхер называл Францию «преступной страной», заслуживающей наказания. Некоторые прусские генералы, вдохновившись неожиданно скорой победой, требовали разделить Францию, отобрав у нее Эльзас, Лотарингию, Саар, Савойю, Люксембург, Фландрию, Франш-Конте, Бургундию и взыскать репарации в размере 1,2 миллиарда франков. Гарденберга поразили непомерные аппетиты своих полководцев. «Я почувствовал, что попал в банду преторианцев», — говорил он.

На пути в Париж пруссаки вели себя как разбойники с большой дороги, занимались грабежом и погромами «в отместку за оскорбления», нанесенные их стране. Мародерство прусских солдат возмущало союзников. «Я не знаю, какими словами можно было описать это варварство, — вспоминал капитан Гроноу. — Они вламывались в дома и разбивали все вдребезги — от дорогих трюмо до кофейных чашек». Бешеную собаку во Франции долгое время называли «Блюхер».

И оказавшись в Париже, прусские войска повели себя так же. Блюхер захотел взорвать Йенский мост в центре города только из-за того, что он был назван в честь победы Наполеона над пруссаками в 1806 году. По приказу фельдмаршала солдаты уже подложили взрывчатку, когда Талейран пригрозил, что он встанет на мосту. «Отлично, мы подождем, пока не появится князь», — сказал Блюхер, помня, какие неприятности чинил ему француз на Венском конгрессе.

Вмешался герцог Веллингтон, успокоил фельдмаршала, но на всякий случай послал на мост британскую охрану. Талейран со своей стороны пообещал Блюхеру переименовать мост, назвать его мостом Военной школы. Мост был спасен и через некоторое время был снова назван Йенским.

Но Талейрана встревожило поведение великих держав после Ватерлоо. Он думал, что Венский конгресс заложил основы для подлинного мира в Европе. Своекорыстие, высокомерие и своеволие, опасался Талейран, лишь «обрекут нас на то, что мы никогда не избавимся от революций».

* * *

Когда союзники собрались в Париже, перед ними сразу встал вопрос: что делать с Наполеоном? У пруссаков был один ответ: расстрелять. Можно не сомневаться: если бы пруссаки захватили Наполеона после Ватерлоо, то они так бы и поступили. Блюхер приказывал взять Бонапарта «живым или мертвым».

Наполеон все еще пользовался определенной поддержкой и в армии, и в народе. Остатки войск во главе с маршалом Груши возвращались из Бельгии, с запада к Парижу шел контингент, подавивший роялистский мятеж. Оценить реальную численность сторонников Бонапарта было затруднительно, по некоторым сведениям, он мог набрать 150—200 тысяч человек. Цифра явно завышена, но в любом случае Наполеон мог выставить достаточно сильную армию для того, чтобы развязать новую кровавую бойню.

Никто из врагов Наполеона не желал такого поворота событий. Спустя несколько дней после отречения Бонапарта новый глава временного правительства Жозеф Фуше приказал ему покинуть столицу. Многие историки высказывали предположение, будто Фуше рассчитывал на то, что пруссаки изловят Наполеона и казнят. Как бы то ни было, бывший император отправился в Мальмезон, в трехэтажный дворец на берегу Сены, где он жил с первой женой Жозефиной и провел, по его словам, самую счастливую пору в своем восхождении к власти. Жозефина умерла после того, как он отправился на остров Эльба. «Милая Жозефина! — говорил Бонапарт. — Она тогда мерещилась мне за каждым углом».

Пруссаки тем временем надвигались и были уже на подходе к Мальмезону. Правительство заявило, что не гарантирует безопасность Наполеону, и предложило ему выехать из страны. Бонапарт попросил разрешения остаться во Франции в качестве простого генерала, собрать армию и разгромить интервентов, которые рассредоточились, и их легко можно было бы одолеть. Наполеон обещал никогда больше не заниматься политикой. Ему было отказано.

Наполеон тайно уехал в Рошфор на западном побережье Франции в надежде найти судно, отправляющееся в Соединенные Штаты или на худой конец в Мексику или в Южную Америку Его уже поджидали два французских фрегата и два британских военных корабля, преградившие ему путь к побегу.

Бонапарт, окруженный самыми близкими друзьями, многие из которых были с ним на Эльбе, долго не мог решить, как ему поступить. Попытаться проскользнуть мимо британских кораблей? Если даже ему это удастся, он не сможет уйти от погони. Может быть, уйти незаметно на борту американского торгового суда, как это сделал его брат Жозеф, или на паруснике под флагом нейтральной страны? Или уплыть в море на маленьком китобойном или рыболовном судне, а потом пересесть на большой дружественный корабль? Друзья предлагали и другие варианты — например, вывезти его на борту какого-нибудь судна в бочке.