Битва дипломатов, или Вена, 1814

Продвижение Наполеона по Франции было на удивление успешным. Солдаты преодолевали по пятнадцать — двадцать миль в день. Бонапарт спешил: он должен прийти в Париж до того, как Бурбоны осознают реальные масштабы нависшей над ними угрозы.

Король Людовик XVIII и его правительство, конечно, пытались обезопасить себя. Военный министр маршал Николя Жан Сульт, бывший бонапартист, выслал на юг шестидесятитысячное войско и еще 120 тысяч штыков держал в резерве в Мелёне южнее Парижа для прикрытия главных дорог, ведущих в столицу. Другой маршал, Андре Массена, должен был преследовать вторгшиеся войска Наполеона. Приказано было также взорвать стратегические мосты, в том числе Поно, и блокировать пути в Гренобль.

7  марта у Лаффре в пятнадцати милях от Гренобля произошла знаменитая встреча Наполеона с 5-м пехотным полком. Командир получил приказ остановить «разбойников Бонапарта», и он собирался его исполнить. Армия Наполеона, возглавляемая гвардейцами и польскими уланами, шла под звуки «Марсельезы». Наполеон на коне вырвался вперед, соскочил на землю и направился к солдатам короля, выстроившимся цепью с поднятыми и нацеленными на него ружьями. «Вот он, пли!» — скомандовал офицер.

— Солдаты 5-го! — воскликнул Наполеон. — Я ваш император. Есть среди вас желающие убить своего императора? — продолжал Наполеон, расстегивая шинель. — Так стреляйте же! Я перед вами.

Напряженная тишина взорвалась радостными криками: «Да здравствует император!» Солдаты бросились к нему, падая перед ним на колени и целуя руки.

В тот же день, спустя несколько часов после того как в Вене стало известно о побеге, Наполеон уже вошел в Гренобль, находящийся в двухстах милях от места высадки. «Жители Гренобля восторженно встретили завоевателя Европы», — написал Алан Шом в исследовании «Сто дней Наполеона: дорога в Ватерлоо». К Наполеону примкнули пять армейских полков, он получил в свое распоряжение большое количество пушек, ружей, пороха и другого военного снаряжения. На его пути не был взорван ни один важнейший мост.

Вообще похоже, приказы отдавались впустую. Бонапартисты в королевской армии либо отказывались исполнять распоряжения, либо игнорировали их, либо открыто переходили на сторону Наполеона. Многие французы колебались и заняли выжидательную позицию.

Людовик XVIII совершил столько ошибок, что затмил самые худшие воспоминания о режиме Бонапарта. Когда Наполеон появился в Гренобле, его приветствовали как освободителя. Сторонники Бонапарта радостно расхаживали по улицам, поздравляли друг друга, искали сообщников. Жизнь в городе будто остановилась, даже уличные торговцы забыли о своих делах, всем хотелось взглянуть на Бонапарта, поделиться впечатлениями об удивительных событиях, поучаствовать в пророчествах и прогнозах на предмет дальнейшей судьбы императора.

А в Вене с нетерпением ждали вестей из Франции, которые с каждым днем становились все печальнее. Наполеон быстро продвигался к Парижу, и королевские войска вставали под его знамена. Исчезали символы королевской власти, такие как лилии и белые шейные платки. Мало того, если они вдруг где-то появлялись, то цветы тут же растаптывали ногами, флаги рвали в клочья, а гербы разбивали. Со времени высадки минуло всего десять дней, а Наполеон без боя занял второй крупнейший город Франции — Лион. Начались повальные измены, дезертирство.

Биржу в Вене лихорадило, ставки упали ниже некуда: пришествие Наполеона обещало новую войну. Швейцарский банкир Энар оценивал шансы Наполеона на успех сначала в соотношении один к тысяче, спустя несколько дней — один к десяти, а еще через два дня — один к одному. Как все это могло случиться? Неужели Наполеон заключил сделку с дьяволом?!

Многим делегатам в Вене не нравилось то, что Наполеон вновь завоевывает Францию, но среди посланников были и его явные доброжелатели, особенно те из них, кто затаил недовольство деятельностью конгресса. Очевидно, своеобразное удовлетворение от успехов Наполеона испытывали пруссаки. Они не боялись войны: напротив, война помогла бы стереть Францию с лица земли или разделить ее на мелкие государства типа Бургундии, Шампани, Оверни, Бретани, Аквитании и прочих ничтожных образований, а территории на востоке, вроде Эльзаса и Лотарингии, присоединить к Германии. Имущество Франции можно подарить союзникам или использовать в качестве компенсации за потери в войне. Прусские генералы были не прочь мечом добыть то, чего пером не смогли заполучить дипломаты.

Конечно, успехи Наполеона совершенно не радовали Талейрана. Ему вовсе не хотелось, чтобы союзники снова вошли во Францию и сотни тысяч чужеземных солдат вновь, как «хищные звери», опустошали страну. Он прекрасно знал, что Франция подвергнется еще более тяжким страданиям и условия мира будут уже не такими снисходительными.