Битва гигантов. Ротшильды, Рокфеллеры и Нобели

Петербургский особняк Нобелей посещает Сельма Лагерлёф. И 1912 г. она рассказывает: «Из просторного вестибюля в нижнем этаже я по великолепной высокой лестнице поднялась в городскую квартиру и попала в зимний сад. Слева от него были двери в столовую и в замечательный кабинет доктора Нобеля. Далее располагалась огромная гостиная – такой большой гостиной я еще никогда не встречала в частном доме…»

В конце ноября 1901 г.: «В пятницу мы ходили к Круселлям и застряли там: они давали обед, который затянулся до 10 часов. Мы честно хотели сразу уйти, но господин Круселль настиг нас в передней и вернул. Нас усадили за стол, и мы хорошо провели время. Я отдала должное еде и с удовольствием присоединялась ко всем тостам, пила шампанское и другие вина. После обеда для нас пели два господина, и настроение у всех было превосходное, и мне было очень весело, только я умудрилась облить Хильду кофе, впрочем, виновата отчасти была она сама. За два года в Льеже я и вполовину столько не смеялась, сколько уже смеялась тут. Даже трудно сказать над чем, просто здесь вечно случаются всякие глупости, да и Хильда такая потешная, с ней не соскучишься.

У нас тут сплошная суета. За предыдущую неделю провели в спокойствии дома всего один день – среду. А в остальные дни либо сами куда-нибудь ходили, либо принимали гостей. У меня для такого образа жизни не хватает нарядов, ведь нужно быть прилично одетой, когда идешь к Круселлям или к Нобелям в день, назначенный их дамами. […] С пятницы по воскресенье мы каждый вечер были в гостях и получали удовольствие – кроме воскресенья, когда ходили к Нобелям, где обстановка такая торжественно-строгая, что больше меня туда не заманишь».

Письмо от 1 декабря 1901 г.: «Хильда чуть не всю неделю по гостям. Началось с воскресной поездки на свадьбу, […] я напросилась в виде зрительницы, потому что хотела посмотреть русское венчание. Церемония была длинная, со всякими выкрутасами. Потом я уехала домой, а Хильда отправилась в дом невесты, где еще долго поздравляли новобрачных и пили за них. […] Ты просто не поверишь, матушка, как Хильда расфрантилась, каких шикарных туалетов себе понаделала: ее изящные платья светлого шелка столь великолепны, что невозможно глаз отвести. В среду вечером Нобели пригласили нас с Хильдой в Оперу. Давали по-русски „Иоланту“ и „Гензель и Гретель“».

9 января 1902 г. Рут пишет из Гельсингфорса, куда поехала навестить родителей будущего мужа: «Дорогая матушка! Ты наверняка считаешь, что тебе давно пора получить от меня письмо, и я с тобой совершенно согласна. Безобразие, что я гощу у будущих свойственников, обручаюсь и все такое прочее, не оповестив собственную матушку. Итак, уведомляю тебя: я собралась замуж за Ларса Стигселиуса, о чем прошу официально объявить всему свету. Будь добра, матушка, распорядись, чтобы о помолвке было напечатано в газетах „Смоландс аллеханда“ и „Стокгольме дагблад“ во вторник, 14-го числа. Мы хотим в этот день обменяться кольцами».

Ларс Антон Исидор Стигселиус был кораблестроителем из Обу. На службу к Нобелям поступил в 1880 г., начав с чертежного бюро в Царицыне, откуда он перебрался в Астрахань, а в 1887 г. – в Баку, на должность проектировщика. Через пять лет он возглавил технический отдел товарищества, в 1897–1898 гг. руководил строительством эллинга. Ларс написал несколько чопорное письмо «многоуважаемой госпоже Грапенгиссер», в котором рассказывает о себе и просит руки ее дочери.

19 февраля 1902 г. Рут собирается на родину, рассказывает, что намерена купить из одежды и приданого. «Каждый Божий день к нам приходит молодой инженер Борггрен, который едет в Баку. Доктор [т. е. Ларс Стигселиус. – Б. О.] устраивает мне бурные сцены, утверждая, что инженер ходит по мою душу. Ну что ж, это был хороший случай „распустить язык“ и не менее хороший случай учиться сносить шутки на свой счет, а вообще мы с ним так много смеемся, что на сердце легко и свободно».

Да, Борггрен опоздал. После свадебного пира, устроенного в фамильной усадьбе Норрбю, Ларс и Рут едут в Берлин, оттуда через Вену к Средиземному морю, на остров Корфу и в Афины, затем пароходом до Батума и поездом к своему новому дому в Баку, где они проживут до 1913 г.

Глава 8. Великое Обновление

С наступлением нового века кое-кто начинает предчувствовать скорый крах российской монархии. Сергей Витте молит Бога об избавлении от власти, погрязшей в безволии, слабости, слепоте и глупости, имея в виду самодержавие Николая II.