Битва при Синих Водах

Что касается одежды татар, основными характерными чертами ее можем назвать практичность, удобство, однообразие и полное отсутствие вкуса. Главным образом это были верблюжьи, меховые или шитые халаты, позволявшие сохранять тепло в холодной степи. Левая пола такого халата застегивалась поверх правой пуговицей или застежкой. Рукава обычно были очень широкими, а по длине не дальше локтя — на средневековых рисунках, которые изображают татарских воинов, из–под них можем видеть рукава нижней одежды. Брюки кочевники носили очень широкие, а их штанины заправляли в узкие голенища сапог. Эти сапоги почти никогда не имели каблуков, только толстую войлочную подошву, что подчеркивало конный образ жизни татарина — ведь согласно многим упоминаниям, кочевники не только спали и принимали пищу, сидя на конях, но и даже умудрялись справлять нужду, не покидая седла. Зимой поверх сапог татары надевали войлочные валенки. Во время сильных морозов они обычно носили также два меховых тулупа, причем нижний одевался мехом внутрь, а верхний мехом наружу. Шапки были особого покроя. Эта шапка имела коническую форму, была сделана из грубой ткани и имела капюшон, который можно было опускать в непогоду. Часто этот головной убор украшался лисьим, волчьим или другим мехом.

Множество удивленных отзывов оставили современники о чрезвычайной неприхотливости и выносливости татарских воинов. Как отмечал известный средневековый путешественник Марко Поло, в случае необходимости эти люди могли по десять дней обходиться без горячей пищи. Когда под рукой не находилось ничего съестного, они подкрепляли силы кровью своих коней, которых каждый кочевник имел в походе несколько. Голодный татарин просто осторожно надрезал вену на конском теле и пил кровь, продолжая свой путь. Также Марко Поло оставил нам описание рациона, который воин Золотой Орды имел в походе.

Обычно неприкосновенный запас составляли примерно четыре килограмма сухого кобыльего молока, около двух литров кумыса и несколько килограммов вяленого конского мяса, которое татарин обычно держал под седлом, пропаривая «деликатес» конским потом. Как можно узнать из известной «Истории монголов», принадлежащей перу архиепископа Антиварийского Иоанна де Плано Карпини, татары каждое утро перед началом движения разводили в бурдюках из козьей кожи полфунта сухого молока и подвешивали получившуюся смесь к седлу. В результате через несколько часов получался похожий на кефир напиток, которым татары и утоляли жажду. О неприхотливости татарских воинов Карпини также упоминает. С плохо скрытой брезгливостью он отмечает, что те могли не только употреблять при необходимости мясо собак, лис, крыс, мышей, конский помет, но также не чурались каннибализма. Во время одной из осад, вспоминает Карпини, чувствуя острую нехватку продовольствия, татарский командующий провел в армии нечто подобное римской децимации, в отличие от которой каждый десятый в строю был не только казнен, но и банально съеден.

Конечно, было бы неверным думать, что татары заслуживали лишь отрицательных характеристик современников. Как и любой народ, они имели такие национальные черты, которые получали одобрение летописцев. Уже упоминавшийся Карпини подчеркивает:

«Споры между ними бывают редко или никогда, драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не находится также разбойников и воров важных предметов; отсюда их ставки и повозки, где они хранят свое сокровище, не замыкаются засовами или замками. Если теряется какой–либо скот, то всякий, кто найдет его, или просто отпускает его, либо ведет к тем людям, которые для того приставлены; люди же, которым принадлежит этот скот, отыскивают его у вышеупомянутых лиц и возвращают его себе. Один достаточно чтит другого, и все они довольно дружественны между собой, и хотя у них мало пищи, однако они охотно делятся ею между собой. И они также довольно выносливы, поэтому, голодая один день или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого–либо нетерпения, но поют и играют, будто хорошо поели. Во время верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и чрезмерную жару. И это люди не изнеженные. Взаимной зависти, кажется, у них нет; среди них нет почти никаких судебных тяжб. Никто не презирает другого, но помогает и поддерживает, насколько может, по возможности. Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их ничего среди них не слышно; однако некоторые из них в шутку произносят достаточно позорные и скверные слова. Раздоры между ними возникают или редко, или никогда, и хотя они доходят до сильного опьянения, однако, несмотря на свое пьянство, никогда не вступают в споры или драки».