Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

– Может быть, вы, Кребс, все-таки скажете мне, где находится Штейнер со своими атакующими войсками?

После очевидной запинки «генштабист» ответил:

– Мой фюрер, по имеющимся у меня сведениям, атака 3-го танкового корпуса СС была пресечена войсками Жукова в самом начале. Отвлечение же сил из Берлина облегчило бы прорыв большевиков на северные окраины столицы.

Ответ с «намеком» генерала Кребса породил долгое молчание. Наконец, Гитлер прервал его. Тихим голосом он попросил всех присутствующих, кроме Кейтеля, Йодля, Кребса, Бургдорфа и Бормана, покинуть помещение. Когда дверь за последним, камердинером Линге, закрылась, Верховный Главнокомандующий вдруг вскочил и, обуреваемый дикой силой, завопил о трусости, предательстве и неповиновении генералов, войск СС, вермахта.

– Немецкий народ не понимает моей цели! Он слишком ничтожен, что бы осознать и осуществить мои цели! Если мне суждено погибнуть, то пусть погибнет и немецкий народ, потому что он оказался недостойным меня! Все кончено… Война проиграна… Я застрелюсь!

Истерика оборвалась так же внезапно, как и началась. Гитлер упал головой на стол и всем телом затрясся в рыданиях, как ребенок. Йодль бросился к фюреру с уговорами остаться на этом свете. Он должен отправиться в Берхтесгаден и оттуда руководить борьбой. Шернер и Кессельринг способны изменить ситуацию к лучшему. Рядом Кейтель растерянно бубнил о его долге перед народом и вермахтом.

Гитлер медленно, как после наркоза, возвращался в чувство. Овладев собой, он заявил, что дорожит мнением своих соратников и остается в Берлине. Тут же фюрер поручил рейхслейтеру Борману объявить об этом народу. Он тут же распорядился, что Геббельс, Борман, Кребс и Бургдорф остаются с ним в «фюрер-бункере».

Совещание в узком составе продолжалось. Над «оперативкой» Берлина наклонился Кейтель. Он сказал:

– Мой фюрер! Я предлагаю снять с фронта все войска, стоящие против англосаксов, и бросить их в бой за Берлин. Если же англо-американцы, следуя по пятам за вермахтом, появятся в районе Берлина, то это лишь ускорит их столкновение с большевиками. Общий поворот на Восток можно начать с 12-й армии Венка, которая ближе всего расположена к Берлину. Я готов вместе с Йодлем выехать в штаб Венка, чтобы ускорить осуществление этого решающего плана.

Йодль разделяет смелую идею Кейтеля:

– Мой фюрер, я уверен, что Венк прорвется в Берлин, даже если русским удастся полностью окружить город.

Тут же в «фюрер-бункер» был вызван комендант Берлина Рейман. Ему отдается «последний приказ» Главкома: «Прикрыть подступы к Берлину с юга и любой ценой не допустить прорыва большевиков в центр города, к правительственным кварталам!» Для выполнения задачи он должен использовать тридцать две тысячи полицейских и двадцать тысяч уголовников военных и гражданских тюрем Берлина.

Фюрер приказывает снять войска с Западного фронта, оставив лишь слабые арьергарды, и перебросить их в Берлин. Кейтелю и Йодлю, вместе со штабом ОКВ, находиться вне Берлина и лично руководить контрнаступлением.

Вечером 22 апреля в «фюрер-бункере» появился Шернер. Его войска в Чехии оставались последней надеждой Гитлера. Но он уже проникся идеей спасения Берлина одним ударом 12-й армии Венка и не мыслил себе других решений. Вначале фюрер обосновал перед «верным Фердинандом» свое решение сражаться в Берлине до последнего человека.

– Совершенно бессмысленно сидеть на юге, ибо там у меня не будет ни влияния, ни армий. Я сидел бы там, Шернер, лишь с моим штабом. Южно-германский и австрийский горные районы я смог бы удержать, если бы можно было удержать Италию. Но там командование заражено пораженчеством. Я бы сидел в Берхтесгадене как жалкий беглец и отдавал бесполезные приказы.

В ответ фельдмаршал Шернер предложил Верховному Главнокомандующему совершенно необычный и уже несбыточный вариант:

– Мой фюрер, я хотел бы в интересах безопасности Главной Ставки просить вас перебраться из Берлина в… штаб группы армий «Б» фельдмаршала Моделя и оттуда использовать еще наличные военные и политические возможности. Я уверен, они у Германии еще есть.

Гитлер понял, что командующий группой армий «Центр» еще не знает о капитуляции Рурской группировки перед англо-американскими войсками, но не счел нужным особенно распространяться на эту тему. Он заметил:

– Вы, Шернер, не владеете последней информацией о ситуации на Западе. Фельдмаршала Моделя мы потеряли. Он погиб при отражении удара англосаксов в районе Зигена.

Проводив Шернера, фюрер вызвал своего шеф-пилота Бауэра, спросил: «Действует ли еще аэродром в Гатове?»

– В эту ночь еще будет действовать, мой фюрер, – ответил пилот Гитлера. – Но она может стать последней. Артиллерия русских уже обстреливает там летное поле.