Битва свадеб

– Есть одно, которое, на мой взгляд, отлично ей подойдет. Давай примерим и поглядим, что скажешь, Эмма? – И Бекки исчезла в недрах салона.

Девушка изучающе осмотрела себя в зеркале.

– Нет, ну мне правда очень нравится. Оно такое элегантное, изысканное. Не знаю, правда… может, чересчур строгое для меня?

Теннисон встала и, подойдя к будущей невестке, оглядела благородную ткань. Кристина Оттавиано, конечно, прекрасный дизайнер, но Эмма сейчас наконец уловила то, что было очевидно с самого начала – платье рассчитано на кого-то старше и опытнее, а не на такую молоденькую девушку.

Бекки вернулась с ворохом чего-то воздушного. Эмма наморщила лоб.

– Мне не хотелось бы настолько… объемное.

Стилистка, улыбнувшись, повесила платье и расстегнула защитный чехол.

– Понимаю, но, мне кажется, важно попробовать разные стили. Тебе отлично пошло облегающее, расширяющееся книзу платье, однако у меня есть предчувствие, что это будет смотреться еще лучше. Обрати внимание на изящный каскад бледно-розовых цветов из шелка и жемчуга по лифу. Ткань – чистая органза. Вырез элегантно прикрыт, однако прозрачное кружево добавляет сексуальности. Юбка многослойная, из тончайшего тюля. Потрясающий силуэт спины, я давно такого не видела. Невероятное внимание к деталям. Смотрится свежо, изысканно… В общем, это одно из моих любимых платьев.

Обежав то взглядом, Эмма кивнула.

– Хорошо, я примерю.

Обе вышли, оставив Теннисон наедине с Мелани. За весь день они и словом не перемолвились, предпочитая обращаться к невесте. Атмосфера между ними царила напряженная, и за три часа поездки на лимузине и поспешный перекус в любимом ресторанчике Теннисон, где подавали суши, та не раз пожалела, что не осталась дома. Однако ей самой, как матери жениха, нужно было платье, которое бы не прибавляло ей десяток лет И, господи помилуй, Мелани такое тоже не помешало бы.

Та всегда одевалась довольно консервативно. Ее матушка предпочитала все закрытое – вот и бывшая подруга туда же. Однако в последнее время, пытаясь скрыть набранный вес или еще что-то, она демонстрировала откровенно плохой вкус. Нет, доверить ей решение по одному из важнейших моментов свадьбы – платью невесты – было решительно невозможно. Ни в коем случае.

– Ты себе самой уже что-то подобрала? – спросила Теннисон после добрых трех минут неловкого молчания, надеясь, что Мелани еще не успела купить какой-нибудь мешковатый наряд под стать любимым старушечьим ботам.

– Посмотрю в «Диллардс», потом. Надеюсь сбросить несколько фунтов, прежде чем… С какой стати я вообще тебе это рассказываю? За меня не беспокойся! – Она вытерла пальцем под глазами и насупилась, как мороженая треска.

– Я собиралась поискать здесь заодно платье и себе. Тут куча коллекций самых разных дизайнеров. Ты тоже могла бы присмотреть что-нибудь особенное, – ответила Теннисон, стараясь быть дипломатичной. Она устала от этой враждебности. Хорошо, возможно, вполне заслуженной, но неужели Мелани не надоело злиться? Сколько еще можно стервозничать?

– Я видела ценники, пока мы сюда шли. Две тысячи долларов за простенький сарафанчик? Нет уж, спасибо. – Мелани достала телефон и принялась тыкать в экран.

– Но это ведь свадьба твоей дочери! Ты же не купишь по дешевке какую-нибудь дрянь на распродаже в Шривпорте?

Мелани подняла взгляд.

– Кто ты теперь такая, что тебя не устраивают платья из «Диллардс»? Раньше ты была от них в восторге, помнишь?

Теннисон пристально на нее посмотрела.

– Я могу быть той, кем хочу. Не больше, не меньше.

– Да? Это кем же? Той, кто порхает как стрекоза и ничего не делает? Ты вообще в своей жизни работала? Или вся твоя карьера – выходить замуж за богатых мужчин и тратить их деньги? А может, нескончаемый марафон по питью шампанского? – Мелани со значением кивнула на пустой бокал на столике по соседству.

– Я люблю шампанское, и что?

– Да уж, это всем известно. Как и то, что ты ходячая реклама пластической хирургии. А еще у тебя прекрасно получается выставлять других на твоем фоне дурно одетыми и… толстыми. Если ты ради этого вернулась в Шривпорт – продемонстрировать всем свое богатство и вульгарность, – то у тебя отлично получилось!

Теннисон рассмеялась, хотя слова Мелани ударили ее, словно кастетом в живот. Ох.

– Завидуешь, Мел?

– Тебе? – Бывшая подруга один в один скопировала излюбленное выражение лица своей мамаши – подбородок поднят, в глазах лед. – Было бы чему.

– Завидуешь, завидуешь. Невооруженным глазом видно. Только тебе нравится быть мученицей, которая все на себе тащит. Нравится, когда в родительском комитете все приговаривают: «Это надо Мелани попросить, она со всем справится»? Наверняка втайне кайф ловишь, когда для детей в лепешку расшибаешься, или подаешь в хрустальных вазочках красиво нарезанный арбуз, или огородик разводишь, от которого никакой пользы. Даже когда куришь исключительно тайком, чтобы все продолжали считать тебя идеальной женой и матерью. Вот только… Господи, Мелли, какая же ты скучная!

Та пошла пятнами.