Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

В наполеоновской армии поляки всегда выделялись своей отвагой и преданностью, а что касается польских улан – они вообще вошли в легенду. Неслучайно поэтому Сен-Сир использовал поляков как «засадный полк». Первый и третий батальоны под командованием Беловейского и Малаховского обрушились на правое крыло австрийцев с такой отвагой и дерзким порывом, что в тот же миг австрийские ряды смешались, и в считаные минуты корпус Роана был разгромлен и обратился в бегство. Второй батальон поляков под командованием Хлопицкого генерал Сен-Сир предусмотрительно отправил еще дальше в тыл врага, и он врезался уже в отступающие неприятельские части. Принц Роан повел за собой в атаку кирасир и попытался опрокинуть батальон Хлопицкого, но храбрые пехотинцы встретили австрийцев огнем и штыками. Сам принц, попытавшись дать пример своей коннице, получил удар польским штыком в грудь. Его с трудом сумели вытащить из свалки.

Одновременно польская конница Рожнецкого также вступила в дело, и поражение неприятеля было полным. Около полудня остатки корпуса Роана, запершиеся в Кастель-Франко, капитулировали перед польскими батальонами, ведомыми лично генералом Сен-Сиром. Всего сдалось около 6 тыс. австрийских солдат. Французам и полякам достались: вся артиллерия неприятеля (12 пушек и одна гаубица), шесть знамен, один штандарт и 1000 лошадей. Среди пленных был и сам принц Роан.

Так, боем под Кастель-Франко 24 ноября 1805 г., закончилась эпопея маленького корпуса, который с огромным трудом вырвался из окружения в Форальберге и Тироле, чтобы целиком и полностью попасть в руки французов поблизости от Венеции. Бой происходил примерно в 30 км от города, поэтому гарнизон не слышал звука канонады и не предпринял даже попытки вылазки. На следующий день французские войска уже снова стояли в укрепленных линиях, и блокада Венеции продолжилась.

Северная Германия

В то время когда под ярким итальянским солнцем русские солдаты приводили в порядок свою амуницию на склонах Везувия, на противоположном конце Европы, в 1500 км от Неаполя, происходила другая десантная операция. 12 (24) сентября из Кронштадта и Ревеля (Таллина) вышли эскадры, которые несли на своем борту экспедиционный корпус для боевых действий на севере Германии. Этот корпус находился под командованием генерала графа Толстого и насчитывал в своих рядах 20 363 человека[717]

. Кроме боевых кораблей эскадры адмирала Тета (11 линейных кораблей и семь фрегатов) для перевозки войск были использованы 140 частных купеческих судов. Вначале плавание проходило благополучно, однако почти у самых берегов Германии эскадра попала в бурю, в результате которой потонуло несколько мелких судов, погибло 400 казаков.

Когда буря закончилась, корабли высадили войска в нескольких портах Померании, и в конечном итоге они были собраны у Штральзунда. В момент высадки экспедиционного корпуса король Пруссии уже подписал Потсдамский договор. Союзники ожидали, что вскоре к коалиции примкнут шведские войска (12 тыс. человек). Наконец, ожидалось, что к концу ноября в Северной Германии высадятся два английских корпуса общей численностью 24 тыс. человек. Таким образом, здесь могла объединиться мощная союзная армия в 56 тыс. солдат и офицеров.

Не ожидая подхода шведов, в первых числах ноября русский корпус двинулся на Ганновер. Войска графа Толстого переправились через Эльбу в Лауенбурге и пошли на запад. «Марш уподоблялся торжеству, – пишет Михайловский-Данилевский. – Навстречу нашим выезжали герцог Мекленбургский и другие владетельные Принцы; народонаселение окрестных мест толпами стекалось смотреть на Русских, со времен Семилетней войны не появлявшихся в северной Германии. Все были поражены удивлением, ибо корпус графа Толстого находился в самом блистательном состоянии. Всюду угощали офицеров и солдат наших; в больших городах давали нам балы»[718].

Действительно, как кажется, именно приемы и балы составили главную часть «операций» экспедиционного корпуса. За исключением крепости Гамельн, занятой французским гарнизоном, воевать было решительно не с кем. О том, насколько напряженными были действия корпуса Толстого, хорошо повествует журнал подпоручика 20-го егерского полка:

«Квартира в Людвигсбурге; чувствительный и благородный мой поступок с прекрасною дочерью хозяина замка барона фон-Клинкевистрема…

Город Грибзее [Трибзее. – Примеч. авт.

], где я, как молодой адъютант, в полной мере старался изгнать сердечную мою любовь, которою я заразился в Людвигсбурге…

Приход полка в город Гноен, где я, хотя себя показать, упал на всем скаку с потыкливой моей лошади, вывихнул себе ногу и несмотря на боль пригласил тамошних дам ночью расхаживаться по грязным улицам и сделал страшную дерзость в одном купеческом доме…

Смотр на равнине при Панцове, представленный графом Остерманом-Толстым герцогу Мекленбургскому. Завтрак генералитету, штаб и обер-офицерам, обед и порция рядовым.

Герцог своею любезною и приветливою оригинальностью, герцогиня его жена важною холодностью, а Шарлотта томно-важною красотою отличались.