Битва в пути

Сережа быстро пошел к двери, полы макинтоша развевались, и сдвинутая на затылок шляпа держалась чудом. Гуров блеснул вслед острыми глазками и сказал сиплым басом:

— Ходит птычка весело…

Чубасов, невольно улыбнувшись, припомнил старые стишки:

Ходит птичка веселоПо тропинке бедствий…

— Шума много! — продолжал Гуров. — У нас лучше есть рабочие, только делают и молчат. Вот хоть его же, сугробинский дружок, Луков. — Гуров указал на полуоткрытую дверь приемной.

В приемной сидел Кондрат. Гуров окликнул его:

— Костя, ты ко мне?

— Не. Я Сугроба дожидаюсь.

— А ты войди. Садись,

Кондрат вошел, снял шляпу и неловко сел на край дивана.

— Вот ты нам и скажи: как обстоит в цехе с рационализацией? Есть интерес? — опросил Ивушкин.

Луков огляделся, пытаясь понять, чего от него хотят, и проговорил:

— Если рабочий что придумает, ему деньги дают, и смысл есть.

— А ты давал предложения? — Маленькие глазки Гурова смотрели любовно. Сильная фигура Лукова, его немногословная речь, его добродушно смущенное лицо были Гурову по душе. — Изомнешь! — Он вынул из рук Лукова шляпу, положил на стол.

Чубасов подумал: «А тот даже не снял!»

— Я в том году давал два предложения, — неторопливо ответил Луков Гурову.

— Помогали тебе или тормозили?

— Зачем тормозить? Ничего меня не тормозило.

— А в этом году у тебя были предложения? — спросил Чубасов.

Кондрат подумал.

— Не. В этом году не было. — Голос его звучал подкупающим добродушием. — Так у нас же теперь все усовершенствовано! Больше ж нам нечего применять.

— Так-таки и нечего? — Чубасов подсел на диван к Лукову. — Ну, а что ты скажешь о фрезе и головке Сугробина?

— Фреза ничего. Берет большую нагрузку и вглубь и вширь. И головка тоже ничего.

— Почему ж в цехе их не применяют? Интереса нет у рабочих?

— Интерес у рабочих есть, да расчету нету. Если применять, надо станок приспосабливать, хвостовики подрезать, нарезки делать на конусах. Возни много. Он, Сугроб, это любит. А я должен норму перевыполнять. У меня семья — старики, сестренки. Когда ж мне?

— Ну, а если дать одну и ту же деталь тебе и Сугробину, кто скорей отработает: ты или он с его фрезой и головкой? — спросил Чубасов.

— Так, ясное дело, он!

— А есть крайняя необходимость менять головку? — заторопился Гуров.

Кондрат усиленно заморгал. Он, видимо, хотел угодить Гурову, но сбился с толку и растерялся.

— Возня с ней большая, а есть ли крайняя необходимость менять? — настаивал Гуров.

— Не. Крайней необходимости нету.

— Ну, а если бы тебе поставили сугробинскую головку? — спросил Чубасов.

Кондрат заколебался. Желание угодить Гурову явно боролось с желанием ответить правду. Последнее победило.

— Если б поставили, так я бы работал… и другие б работали, — твердо произнес он. — Только не мы ж должны ставить! Над нами ж программа.

Пришел Сережа и принес заключение лаборатории.

Чубасов взял бумаги, чтоб разобраться со специалистами, и прошел в цех. Он говорил о фрезе и головке Сугробина со многими рабочими. Все говорили так же, как Луков.

Если что убедительное, то рабочий пользу понимает и требует.

На обратном пути Чубасов снова проехал под портретом Сугробина. Беспечное юношеское лицо было ярко освещено цветной цепью огней.

Дерзкий тон Сугробина, его самоуверенность и, главное, легкость, с которой он прыгал от фрезы к центрифуге и к кокилю, не нравились Чубасову. «Несерьезно все это. Несерьезно. Голова у парня закружена. Некрепкая голова».

Вечером домой Чубасову позвонил Рославлев. Пого- ворив о делах, Чубасов спросил:

— Ты в модельном работал. Скажи мне по чести, что такое Сугробин?

— По чести? По чести, если весь модельный цех обменный фонд Вальгана, если принять других за обменные гривенники, то Сугробин—директорский обменный рубль. Когда надо срочно, аккордно сделать выгодную для завода работу, Сугробин сделает всех лучше и всех быстрее.

— Обменный рубль Вальгана? Ну, хорошо. А без директора, сам по себе, что такое Сугробин?

— Даровитый парень. Конечно, может, попортили, давно его не видел.

Чубасов верил суждениям Рославлева, и все же ясности не было. Мало ли даровитых начинающих пошумят и сходят на нет! Как сложится судьба юноши, который победоносно глядит с портрета, открывающего заводскую аллею почета? В памяти прозвучал сиплый голос Гурова: «…ходыт птычка весело…»

Жена и сын с дочерью сидели в детской на ковре и с увлечением мастерили первомайские подарки для детского сада.