Битва за Берлин. Сборник воспоминаний

Передовые части 9-го мехкорпуса, переправлявшиеся на северный берег канала в районе Ланквица, были контратакованы немецкими танками и пехотой. Они не смогли удержать захваченный плацдарм и, понеся потери, отошли на южный берег канала. Там дело поначалу не ладилось, но на находившемся прямо перед нами, даже, можно сказать, под нами, участке 6-го гвардейского танкового корпуса переправа шла как по нотам.

Передовые отряды 22-й гвардейской мотострелковой бригады перебрались на ту сторону канала на деревянных лодках и частично по остову разрушенного моста. Удачно маневрируя, прикрываясь быками моста, передовой батальон под заслоном огня артиллерии и танков благополучно форсировал канал и захватил небольшие плацдармы на его северном берегу.

В семь утра, используя этот успех, к форсированию приступили основные силы бригады. Они преодолевали канал на деревянных и раскладных лодках.

Одновременно с батальонами мотострелков через канал начали переправляться передовые части 48-й гвардейской дивизии (командир генерал-майор Корчиков) армии Лучинского. Сейчас эта дивизия находилась в оперативном подчинении у Рыбалко.

Армейские инженерные части взялись за наводку понтонных мостов. Около тринадцати часов первый из них был готов, и по нему началась переправа танков и артиллерии. Вскоре вступил в строй и второй мост.

Гитлеровцы попытались отчаянной контратакой сбросить с берега советские передовые части, зацепившиеся на плацдармах. Было ясно, если они не сбросят их сейчас, то сделать это после переправы наших танков им уже не удастся. Но мотострелки и пехота прочно зацепились на берегу, и переправа продолжалась без перебоев.

Еще до того как были наведены первые мосты, в десять часов тридцать минут к нам на крышу пришло известие: 71-я мехбригада из армии Рыбалко, ведя бои за берлинский пригород Шенефельд, продолжая одновременно с этим наступать на восток, вышла с запада к Басдорфу – населенному пункту, восточная часть которого еще 23 апреля была занята частями 8-й гвардейской армии и 1-й танковой армией 1-го Белорусского фронта.

Так произошло соединение войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов в тылу 9-й немецкой армии.

Добавлю, забежав немного вперед, что к вечеру 24-го пехота 61-й гвардейской дивизии армии Лучинского под командованием полковника А. Г. Шацкова, ведя весь день вместе с частями 9-го мехкорпуса генерал-лейтенанта И. П. Сухова бои за Мариендорф, установила уже в районе Буккова прочную локтевую связь с 8-й гвардейской армией Чуйкова. Этим была завершена полная изоляция 9-й армии от берлинской группировки врага.

Около тринадцати часов, когда был наведен понтонный мост и первые танки переправились по нему на другой берег Тельтов-канала, я уехал с наблюдательного пункта Рыбалко.

Части 6-го гвардейского танкового корпуса и 48-й гвардейской стрелковой дивизии весь день вели бои на той стороне канала, буквально штурмуя дом за домом и медленно, но верно продвигаясь в город. К концу дня они прошли по улицам местами два, а местами два с половиной километра.

Еще во время моего присутствия Рыбалко принял решение в связи с удачным форсированием Тельтов-канала на участке 6-го гвардейского танкового корпуса генерал-майора Митрофанова переправить здесь же 7-й и 9-й корпуса. 7-й гвардейский корпус на своем участке тоже частично форсировал канал и захватил небольшой плацдарм в районе Штонцдорфа, но расширять его при яростном сопротивлении противника не было никакого расчета. Проще было переправиться на уже захваченные 6-м корпусом крупные плацдармы.

Переправа шла весь день, вечер и ночь. Ночью 24 апреля войска Рыбалко прорвали внутренний оборонительный обвод противника, прикрывавший центральную часть Берлина с юга, и ворвались в Берлин.

Так выглядел в нашем боевом донесении, отправленном ночью в Ставку, этот один из основных итогов дня.

С наблюдательного пункта Павла Семеновича я прибыл на его основной командный пункт, который размещался теперь в Цоссене, в бывшей ставке главного штаба сухопутных войск германской армии, но, разумеется, не в подземельях. На восточной окраине Цоссена были новенькие коттеджи – квартиры офицеров немецкого генерального штаба, оставшиеся совершенно целыми.

Павел Семенович предоставил мне для отдыха один из этих коттеджей, чтобы я мог, так сказать, прочувствовать все те удобства, которыми пользовались офицеры гитлеровского генерального штаба в те времена, когда им еще не снилось, что мы можем сюда прийти. Но от отдыха пришлось отказаться. Пообедав на скорую руку, я поехал на свой передовой командный пункт, к Пухову, откуда после небольшой остановки решил ехать в штаб фронта.

Необходимо было двинуться в обратный путь пораньше, так как все дороги забиты, а события, происходившие на левом фланге фронта, продолжали меня беспокоить. Интересовало также, что происходит у Лелюшенко.

Пока я находился у Рыбалко, мне один раз удалось переговорить с Лелюшенко по телефону. Он доложил, что подошел к Тельтов-каналу западнее Рыбалко и делает попытки переправиться, но встречает сильное сопротивление.