Битва за Францию

Мысли Уолтера совершенно спутались. Он был храбрым человеком, но чтобы достойно предстоять опасности, нужно хотя бы понимать, откуда эта опасность исходит. Монтегю попытался это выяснить, поговорив со своим конвоиром, но тот мрачно пожимал плечами на все вопросы, то ли не понимая их, то ли делая вид, что не понимает. Так прошло несколько часов. Всё тело молодого человека ныло и болело. Заметив его состояние, грабитель немного ослабил верёвки и уговорил товарищей сделать небольшой привал. Но это было сделано не столько из сострадания к узнику, сколько из-за опасения, что лошади, уже проделавшие долгий путь, не выдержат темпа и падут. Во время привала разбойники опять переговаривались между собой, но Монтегю, как ни старался, не мог разобрать ни слова из их дьявольской тарабарщины. В конце концов его опять запихнули в повозку, и они поехали дальше.

Во время остановки Уолтер успел заметить отсутствие своих людей, и это обстоятельство сводило его с ума.

— Неужели их убили? — с ужасом думал он.

Но поскольку эта мысль ещё усугубляла его и без того угнетённое состояние духа, молодой человек постарался выбросить её из головы.

Наконец они прибыли в небольшую деревню, где навстречу им выехал большой отряд. Командир — тучный мужчина лет сорока переговорил с разбойниками, затем подъехал к телеге, на которой сидел узник и наклонился к нему. Поскольку начало темнеть, этот господин попросил слуг, держащих зажжённые факелы, ему посветить.

   — Да, это он, — произнёс он на чистом французском языке.

   — Слава Господу! — воскликнул Монтегю. — Наконец-то я слышу человеческую речь, а не воронье карканье.

Тучный господин рассмеялся.

   — Я был предупреждён о вашем любопытстве, милорд, и, поскольку не был убеждён в способности моих людей хранить молчание, решил послать за вами тех, с которыми вам бы не удалось поговорить.

   — И что же, чёрт возьми, всё это значит? — угрюмо поинтересовался Уолтер. — И кто вы такой наконец?

   — Я — маркиз де Бурбон-Бюссе. А похитили вас мои люди по приказу Его Величества короля Франции, который подозревает вас в шпионаже.

   — В каком ещё шпионаже? — справедливо возмутился Уолтер. — Меня, английского подданного, вероломно похитили на территории независимого герцогства!

   — Можете жаловаться, милорд, — перебил его маркиз. — Я всего лишь верный подданный короля Людовика и выполняю приказ Его Величества. Надеюсь, вы извините меня, если я выполняю его слишком усердно?

   — Боюсь, у меня нет возможности возражать вам, — галантно улыбнулся Монтегю, вытягивая вперёд связанные руки. — Но, прошу вас, велите своим людям развязать меня!

Бурбон исполнил его просьбу. Обходительный англичанин покорил его своими приятными манерами. И, приказав своим людям относиться к узнику со всей почтительностью, но не спускать с него глаз, маркиз приказал отвезти милорда в свой замок, где Уолтер наконец смог немного отдохнуть. Тем временем его тюремщик, ознакомившись с изъятыми у Монтегю бумагами, пришёл в ужас и ещё раз удивился удивительной проницательности кардинала, который, узнав от своих агентов о пребывании в Нанси посланца Бэкингема, поручил маркизу любой ценой его арестовать. Но ещё больше господина де Бурбона ужаснул вопрос самого узника, который вздумал поинтересоваться судьбой своих людей. Расспросив тех самых басков, которые так ловко похитили англичанина, де Бурбон узнал, что свиту англичанина они оставили на дороге, правда, связав её по рукам и ногам.

   — Почему же вы не доставили англичан сюда, идиоты? — простонал маркиз, понимая, что слуги уже вернулись в Нанси и сообщили лотарингскому герцогу о несчастье, постигшем их господина.

   — Потому что приказ вашей светлости относился только к господину Монтегю, — хором ответили те.

Прогнав глупцов с глаз долой, де Бурбон крепко задумался. Опасаясь нападения сильной лотарингской армии, стоящей на границе, он приказал перевезти Монтегю в хорошо укреплённый замок Куаффи. А сам немедленно написал кардиналу и, переслав ему захваченные бумаги, запросил инструкций, что дальше делать с опасным арестантом.

* * *

Впрочем, маркиз не имел никаких оснований жаловаться на своего подопечного. Англичанин оказался весёлым собеседником и великолепно скрашивал скучные вечера, которые со времени его приезда в Куаффи перестали быть таковыми. Де Бурбон и его офицеры, которых он приглашал к столу, умирали со смеху, слушая остроумные анекдоты о нравах английского двора. Уолтер также не терял времени даром, невзначай расспрашивая французов о последних новостях. Он уже знал, что король и кардинал спешно двинули французские войска к Ла-Рошели.

   — Будет хорошая драка, — потирая руки, говорил Бурбон. — Если бы старик Гомер жил в наше время, он бы мог написать вторую «Илиаду». Ведь вся эта кутерьма произошла из-за прекрасных глаз нашей королевы!

   — Вы так думаете? — удивился такой наивности Уолтер.

   — Ну, конечно! При дворе говорят, что Бэкингем объявил войну Франции, чтобы отомстить Людовику XIII за нежелание принять его в Париже в качестве посла.