Битва за Францию

Французы ожидали нападения. Ещё в начале мая шпионы Ришелье в Портсмуте доложили кардиналу о большой мобилизации войск и о том, что на английские корабли начали грузить зерно. Кардинал встревожился, но, поскольку официально война не была объявлена и Бэкингем до последнего скрывал истинную цель экспедиции, он не знал, кто попадёт под удар: Испания или же Франция. Несмотря на это, Ришелье принял некоторые меры безопасности, а именно — усилил гарнизоны маршала де Туара в фортах Сен-Мартен и Ла-Пре, на острове Олерон, сосредоточил в Пуату армию под командованием герцога Ангулемского, а также отправил в Ла-Рошель своих агентов, через которых настойчиво предостерегал городской совет от оказания помощи английской интервенции. Эти дипломатические уловки дали великолепный результат — завидев английский флот на горизонте, ларошельцы укрылись за своими неприступными стенами, и ни один солдат не вышел из городских ворот на помощь Бэкингему и его армии.

Тем временем маршал де Туара поднял по тревоге свою пехоту и кавалерию и сосредоточил все силы на побережье Сабалансо, где англичане намеревались сойти на берег. Но английская артиллерия быстро рассеяла это наспех собранное войско, и английские солдаты, сев в шлюпки, направились к суше. Сам лорд-адмирал, стоя по пояс в воде, подбадривал их, совершенно не обращая внимания на французские пули, которые то и дело пролетали над его головой.

На берегу завязался кровавый бой. Сам Бэкингем дрался как простой солдат, своим личным мужеством воодушевляя англичан. Видя неоспоримое преимущество сил противника, маршал де Туара скомандовал отступление. Французы отступили и запёрлись в обоих фортах. Англичане сделались хозяевами острова Ре, но к их большому удивлению ворота Ла-Рошели по-прежнему оставались закрытыми.

Удивлённый этим обстоятельством, лорд-адмирал подозвал к себе Субиза.

— Ну, ваша светлость, — сурово спросил он его. — И где же тот радушный приём, который вы мне обещали?

Субиз растерянно повесил свой длинный крючковатый нос и честно пожал плечами.

   — Милорд, я не могу знать о том, что произошло в Ла-Рошели за то время, пока мы с вами добирались сюда. Но я уверен, что стоит мне встретиться с мэром города и членами магистрата, и это недоразумение уладится.

   — Так отправляйтесь к ним, чёрт вас дери! — заорал Бэкингем. — Отправляйтесь к своим соотечественникам и заставьте их открыть ворота!

Бенжамен де Роан так и сделал. В сопровождении сэра Уильяма Бигера — доверенного человека Бэкингема, он отправился на переговоры, но ларошельцы отказались впустить их в город. После длинных уговоров со стороны вдовствующей герцогини де Роан — матери принца, они всё же согласились впустить Субиза, но отказались выслушать посланца Бэкингема, мотивируя это тем, что не желают вступать в переговоры с захватчиком.

Бэкингем пока ещё не знал об этом. Отослав Субиза на переговоры, он несколько успокоился. Герцог отправил гонца к Чарльзу I, сообщая ему о «великой победе», а сам, обосновавшись на острове с возможным комфортом, готовился начать осаду французских фортов. Приняв посланцев де Туара, который предлагал выкуп за тела погибших знатных французов, герцог приказал отдать их даром и наградил гонцов, посланных к нему с этой просьбой тридцатью золотыми монетами. Маршал, не желая уступить в щедрости английскому министру, в благодарность отпустил пятерых пленных англичан, снабдив каждого десятью пистолями.

Пока английский и французский командующие обменивались любезностями, Субиз осаждал своими просьбами ларошельский магистрат. Но те не пожелали прослыть бунтовщиками и выступить против своего короля. Впрочем, они разрешили присоединиться к английской армии тем жителям города, которые бы этого захотели. Желающих набралось чуть более сотни, и с ними расстроенный Субиз возвратился в английский лагерь.

История умалчивает, что именно сказал верховный лорд-адмирал французскому принцу, но, несомненно, что Бенжамен де Роан покинул дом, в котором остановился Бэкингем, с видом побитой собаки.

Английский министр, впрочем, недолго горевал. Ларошельцы пообещали соблюдать нейтралитет, так что он, не боясь получить удар в спину, решил взять в осаду форты, в которых укрылись маршал де Туара и его солдаты. Знающие люди, впрочем, предостерегали Бэкингема от такого шага, и среди недовольного шёпота громче всех звучал голос его собственного брата, который тоже участвовал в экспедиции и мог позволить себе вслух высказать то, о чём думали многие, но не решались произнести.

   — Ну и как ты собираешься оказывать помощь людям, которые не только не просят о ней, но и не желают принять? — спросил Джон, когда они с Бэкингемом остались одни.

   — Когда мы начнём побеждать, ларошельцы одумаются...

   — Да что ты говоришь! — покачал головой виконт. — И ты собираешься выстоять с шестью тысячами солдат против всей французской армии, которая вскоре прибежит на выручку маршалу Туара?

   — Конечно же нет, — отрубил Бэкингем. — Я уже отправил письмо королю с требованием прислать мне подкрепление и провиант.