Битва за Иерусалим

Кроме доктора, его встретили оба фельдшера — Ноам и Дов. Доктор Хадас не знал их прежде, но по обращению с первыми ранеными понял, что нашел в них настоящих помощников, которые будут делать все, что необходимо, и без его указаний. Они работали на перекрестке, не раз оказывавшемся под огнем. Перевязывали, бинтовали, останавливали кровотечения, вводили морфий. Временами мины рвались буквально рядом. Когда вспыхнула осветительная ракета, выр-вавшая из темноты перевязочный пункт, каждый схватил своего раненого и прижал к обочине, укрывая его собственным телом. И здесь то и дело можно было наблюдать удивительные примеры победы человеческого духа над страданиями, примеры солдатского братства. Иные чуть не продолбили асфальт, колотя ногами от боли, но не закричали и не заплакали.

«Это на самом деле было геройство, — говорит доктор Хадас, — потому что там были раненые, простреленные навылет, с оторванными конечностями, но и они, стиснув зубы, терпели; порой, когда между ними оказывались здоровые солдаты, спасшиеся от огня, почти невозможно было различить, кто цел, а кто ранен».

Рассказывает один из раненых: «Вспыхнула ракета, и пока она горела, я вдруг почувствовал, что мне влепили. Раскаленное что-то. Фосфорную гранату, может? Не знаю — чувствовал только, что пришел конец. Я стал себя спрашивать, такое ли ощущение, когда умирают. Кусал губы и изо всех сил старался не застонать».

Молчание раненых вдруг нарушилось выкриком: «Доктор, доктор!». Из темноты отозвался доктор Ха- дас: «Что случилось?». Тот же голос ответил: «Ранен… ранен…». Кто-то третий, издали слышавший этот диалог не разобравшись, воскликнул: «Доктор ранен! Ранило доктора! Кто может, пусть сам добирается на бригадный перевязочный пункт у музея Рокфеллера!». И когда выяснилось, что доктор жив и здоров и продолжает заниматься беспрерывным потоком раненых, у многих вырвался громкий вздох облегчения.

«Я вдруг заметил нечто странное, — рассказывает доктор Хадас. — Рядом со мной все время стоит разведчик и копирует мои движения: опущусь на колено — и он опускается, выпрямлюсь — и он тоже. Сначала не понял, в чем дело. Во время очередного обстрела мы с ним остались под огнем вместе с ранеными. Тут до меня дошло, что парень просто старается прикрыть меня своим телом, чтобы со мной ничего не стряслось и я мог продолжать заниматься своим делом».

Но, кроме пострадавших, которым удавалось самостоятельно выбраться, на мосту под огнем оставались изувеченные, истекающие кровью люди. Их ранило во второй раз и в третий. Корчась в муках, они взывали о помощи.

*

Для Капусты и его подразделения основной задачей стало спасение товарищей. Сам он побежал в направлении музея Рокфеллера, чтобы оттуда привести два танка. «Я надеялся, — говорит он, — что, если они спустятся на мост, то послужат щитом между огнем со Стены и ранеными и под этим укрытием нам удастся их эвакуировать».

В окрестностях музея Рокфеллера он узнал, что связь с командиром танкистов Рафи потеряна. Капуста метался туда-сюда, пытаясь заполучить два танка, а между тем прошло уже полчаса. Для безнадежно застрявших на мосту раненых это были самые тяжелые минуты их жизни, а для многих из них — последние.

К этому времени до моста добрался дополнительный эвакуационный взвод и, поскольку существовало опасение, что танки, за которыми отправился Капуста, из-за огня не сумеют выехать на мост, была предпринята попытка установить пулеметы напротив Стены и отвечать на огонь. Попытка эта не дала особых результатов. Один из пулеметчиков был ранен в ногу и в бедро. Невзирая на то, он оставался под градом пуль и его пулемет продолжал обстреливать позиции на Стене. Он держался до тех пор, пока мог хоть что-то делать.

Ничего, однако, не помогло.

Но вот в гуще развернувшихся событий появился невысокий полный парашютист с мясистым круглым лицом и с завернутыми за уши короткими пейсами (он был возведен в сан раввина). Звали его Шиндлер. Когда несколько лет назад Исраэль Шиндлер — герой Израиля — попросил, чтобы его приняли в парашютную разведку, Капуста не торопился дать согласие: тот, кто неукоснительно соблюдает предписания религии, в некоторых случаях, при боевом обучении парашютистов, может оказаться не совсем подходящим соратником. В конце концов Капуста все-таки принял положительное решение. И сегодня ночью он убедился, что поступил правильно.

В эту страшную ночь Шиндлер находился в составе группы спасателей, отправившихся за ранеными на мост, когда выяснилось, что все иные способы спасения неосуществимы.

А теперь лучше всего будет выслушать героя дальнейших событий — самого Шиндлера.

*