Битва за Крым 1941–1944 гг.

В целом ни одна из этнических групп на территории Крыма не смогла получить для своего комитета сколько-нибудь серьезный политический статус. Наиболее скромные результаты были у симферопольского украинского комитета, членам которого даже не удалось создать свои филиалы в других городах и районах полуострова – его деятельность, крайне неудачная, так и ограничилась столицей Крыма. Относительно успешно действовали болгарский и армянский национальные комитеты: они имели представительства почти во всех крупных городах Крымского полуострова, а их активность была более разносторонней, чем у украинцев: от влияния на религиозные и культурные вопросы до помощи оккупантам в наборе добровольцев для коллаборационистских формирований. Крымско-татарские национальные комитеты, наоборот, смогли добиться от нацистов больше, чем все остальные подобные организации вместе взятые[1310].

Армянские добровольцы Вермахта на территории Крыма (1943 г.).

Успех или неуспех национальных комитетов зависел от понимания реалий оккупации и умения в них ориентироваться. В данном случае эти навыки наиболее рельефно отразилась на деятельности крымско-татарских и украинских комитетов, а также, отчасти, на политической активности русского населения.

Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз вызвало значительное оживление в кругах антисоветской эмиграции. Многие ее представители надеялись, что нацисты, разгромив большевиков, поделятся с ними своей властью на оккупированных территориях. Правда, действительность оказалась намного сложнее, чем думали эмигранты. Крымско-татарское национальное движение за рубежом также не осталось в стороне от этих процессов. Его лидеры попытались создать свои политические организации, которые планировались как инструмент в борьбе за влияние на немецкую «восточную» политику. Их история имеет много схожего с историей аналогичных организаций других национальных групп антисоветской эмиграции. Тем не менее именно сотрудничество крымско-татарских националистов с военно-политическим руководством нацистской Германии как в капле воды отразило все противоречия его «восточной политики», в частности по отношению к такому явлению, как коллаборационизм. Наконец, нельзя обойти вниманием и тот факт, что это сотрудничество интересно с точки зрения использования нацистами исламского фактора в своей оккупационной политике на территории СССР.

После окончания Гражданской войны в России некоторая часть крымско-татарских антикоммунистов была вынуждена отправиться в эмиграцию. Там они осели в Польше, Румынии и Турции, где продолжали заниматься политической деятельностью. Надо сказать, что даже по сравнению с другими национальными группами эмигрантов деятельность эта была довольно вялой и без серьезных акций. Единственным проектом, в котором участвовали лидеры крымско-татарского национального движения, являлась так называемая организация «Прометей» (конец 1920-х – 1930-е гг.). Это детище польской разведки объединяло в своих рядах представителей эмиграции нерусских народов и занималось в основном пропагандой[1311].

Из-за такой «незаметности» крымско-татарская эмиграция и ее лидеры остались вне поля зрения нацистов. Ни до, ни после прихода к власти последних их связи не прослеживаются. Не сотрудничали крымско-татарские активисты и с немецкой военной разведкой – Абвером, что тогда являлось общим «грехом» для многих эмигрантских политических деятелей. Более того, один из влиятельнейших националистов и участник нескольких крымских антибольшевистских правительств Джафер Сейдамет был настроен даже явно антинацистски. И с началом Второй мировой войны его мнение только укрепилось. Даже проживая в Турции, Сейдамет сохранял симпатии к польскому эмигрантскому правительству в Лондоне, с которым он поддерживал тесные связи со времен упоминавшегося «Прометея». Нападение Германии на Советский Союз вызвало у Сейдамета двойственное чувство. С одной стороны, он продолжал оставаться на своих антинацистских позициях. С другой стороны, вся пронемецкая политическая активность, которой стала вскоре заниматься крымско-татарская эмиграция, проходила явно с его молчаливого одобрения[1312].

Джафер Сейдамет (справа) и Абдулла Сойсал

А началась она довольно рано. Так, уже в октябре 1941 года несколько крымско-татарских эмигрантов написали меморандум во Внешнеполитический отдел нацистской партии, руководителем которого являлся Альфред Розенберг. В этом меморандуме они, со ссылками на татарско-германское сотрудничество 1918 года, излагали свое видение будущей судьбы Крымского полуострова. В их планах он должен был стать союзным Германии татарским государством[1313].