Битва за Лукоморье. Книга 3

– Поздорову, – Даринка ловко наклонилась, подхватывая поднос, и на высокой груди снова звякнули мониста. – Сейчас у него человек посадника сидит, а как разговор закончат, скажу хозяину про вас, он обрадуется… Покуда проходите, располагайтесь – вон у стены как раз стол освободился. Заказывать чего будете?

– Да всё, что есть в печи, на стол мечи! – рассмеялся Садко. – И вина лучшего не забудь, милая. Хотя у вас плохого не держат.

– Вина сейчас принесу, красного да белого, – повела плечиком Даринка. – И сыру с оливками солеными. А там скорым часом и уха поспеет, и мясо по-кавкасийски, и севрюга по-ольшански, и всё прочее!

Копуш среди прислуги в «Летучей рыбе» не водилось, и стол, за которым уютно устроились капитан с товарищами, быстро заполнился закусками и кувшинами. Разлили по первой, разгонной – и выпили для начала за ветер удачи да за хорошую волну, чтобы помогало всегда «Соколику» в пути и то и другое.

Садко, цапнув горсть оливок, в ожидании ухи и жаркого потихоньку рассматривал жующих, чокающихся и хохочущих гуляк за соседними столами. Безалаберную суматоху и шум портовых харчевен он, не в пример Витославу, любил: каких только занятных нечаянных встреч у их очагов не случается – и каких только песен да баек в таких местах не понаслушаешься! Да и знакомства с веселящимися купцами часто хорошим барышом оборачивались.

Народ в «Летучей рыбе» собрался, как всегда, разномастный. Больше всего было моряков и торговцев, одетых по-славийски, но хватало и иноземцев. Кроме северян, догорланивших песню про троллиху и заказавших еще жбан пива, обнаружилась в зале троица южан в клетчатых бурнусах. Рядом с ними расправлялись с жареным гусем крепкие чернявые парни в широких цветных шароварах, вышитых безрукавках и повязанных набекрень косынках. А вон, на лавке напротив, нянчит кружку какой-то темнокожий диволюд с сомовьими усами – и тут же раскатисто храпит, уронив голову в миску с холодцом, кто-то мохнатый. Соседи-люди на него никакого внимания не обращали – эка невидаль, пускай себе отдыхает болезный.

– Капитан, смотри! – потянувшись к Садко через стол, затеребил Нума новеградца за рукав.

– Ох ты! – Милослав тоже оторвался от тарелки и чуть колбасой не поперхнулся. – Ангамане, чтоб мне утонуть на мелком месте! Радята, тебе впору в ведуны подаваться – вот так встречу Руфу напророчил!..

По лестнице, что вела из обеденного зала в верхние горницы, спускались двое псоглавцев, одетых в легкие синие набедренники. Оба – такие же здоровяки, как Руф, но отличались на вид от морехода с острова Никоверан они сильно. Да и не диво: принадлежали эти его сородичи-земляки совсем к другому племени.

У Руфа вытянутая вперед морда смахивала на волчью. Уши были заостренными, густые пучки серо-черной шерсти, росшие на щеках и спускавшиеся до плеч, он скреплял на концах медными зажимами, а длинные волосы на голове зачесывал назад и собирал в хвост. Силища плечистого могучего псоглавца не переставала удивлять Садко и его товарищей, но оба Руфовых земляка были сложены еще тяжелее, крепче и мощнее. Короткие морды, широкие и массивные челюсти, висячие маленькие уши, а гладкая иссиня-черная шерсть на мордах и мускулистых телах – в подпалинах. То ли рыжих, то ли светло-бурых, издали да при свечах не разберешь. Доходящие до лопаток смоляные гривы за ушами заплетены в тонкие косички и перевиты пестрыми нитями бус, а на лбах, над бровями, у обоих был нарисован золотой краской круг с расходящимися в стороны рогами. Руф носил на груди амулет с тем же символом – двурогой головой Золотого Быка-Солнца.

На юго-восточных островах живут разные племена псоглавцев, и самое могущественное, богатое и воинственное – ангамане. Или анги, как именуют их для краткости. Именно они объединили родной архипелаг в империю, тоже получившую, само собой, название Ангаманской. Несколько столетий назад перешел под ее руку и остров Никоверан, откуда Руф был родом.

Псоглавец и сам уже заметил ангов – даже раньше, чем Милослав подал голос. Точнее, сперва учуял, с силой втянув носом воздух, а потом медленно, словно себе не веря, повернул в их сторону голову. Приподнялся со скамьи – и застыл, так и впившись в сородичей глазами. Кончики ушей у него напряглись, разом встав торчком, и Руф принялся неторопливо вылезать из-за стола.

Оба пегих человека-пса, успевшие спуститься в зал, тоже увидели пробирающегося к ним сквозь толпу Руфа. На миг у Садко в груди захолодело от тревоги за товарища: а если эти трое зубастых здоровил сейчас, чего доброго, возьмут да сцепятся? Капитан слыхал, что никоверяне с ангами меж собой вроде ладят неплохо, но кто их знает, вдруг псоглавцы припомнят здесь, вдали от родных краев, друг дружке прадедовские распри?.. Ведь не прочтешь же ничего толком по этим мордам – и не разберешь, что у них на уме…

– Ох, лишь бы без драки обошлось… – стиснул в могучем кулаке пустую чарку Полуд, которого обожгла та же мысль.