Битва за Лукоморье. Книга II

– Он всю жизнь мечтал о подвигах ратных да походах дальних, наслушался о богатырях Владимира… а тут отец приказал жениться. Женился – а жена непростая, все может, все умеет, себя от любой напасти защитит, чародейка искусная. И чувствует он себя при мне… ну, неполноценным, что ли. Начал думать, что я из жалости за него замуж пошла, а как страсть схлынет, так и рассмотрю, какой он обыкновенный, да и брошу. А если дети пойдут, мол, тем более не до него будет. О нашей истории уж и сказки начали слагать, мне Нежаня докладывала, да только он даже там вместо Желана Иваном стал, представляешь? Имя – и то потерял! Там вообще много чего напутано. Будто бы ходил за мной в Седьмое царство, а на деле он сам – царевич Седьмого царства… Но главное не то, главное – что когда я сбежала, пошел искать не колеблясь!

– Так ведь в сказках это обычное дело – правду переиначивать. Но что-то недопонял я: куда это ты сбежала?

– Ой! Это я по привычке, ты же про меня все знал всегда, да и встретились мы – как вчера расстались. Вот я и выскочила со своим нытьем вперед рассказа… Когда мы на пиру были, ну, где я морок сотворила, Желан исчез куда-то ненадолго, я и не заметила. Только вдруг показалось, будто совсем голая перед всем двором стою и холодно стало, ужас просто! Тут Желан вернулся, довольный, счастливый, шепнул, что любит – мне враз хорошо стало, успокоилась. А когда вернулись домой, кинулась переодеваться, а шкурки-то моей лягушачьей нет! Сжег он ее, отлучился с пира и сжег, чтобы не могла я снова лягушкой обернуться. Дурак-дураком! Я ведь и без кожи этой могу кем угодно стать, не для того моя шкурка служит, а для защиты от большой беды. Ох, и осерчала я тогда! Высказала муженьку разлюбезному все, что думала, да и что не думала тоже. Пригрозила, что не увидит меня больше, а я в Кощеево царство отправляюсь…

– Ну, ты даешь! И отправилась?!

– Что, не веришь? – Василиса с вызовом посмотрела на Радея, зеленые глаза метали молнии, точеные ноздри раздувались, было в этом лице что-то, отчего мороз пробегал по коже.

– А он?

– Искать меня подался.

– Смельчак он у тебя, – уже уважительно проговорил Радей. – Но ты ведь до царства Кощея не добралась, верно? Далековато Проклятые земли-то.

– Да я просто так брякнула, со злобы, а сама по правде бросилась куда глаза глядят, только матушка меня перехватила. Ей Нежаня мамку-няньку с докладом о случившемся прислала. Перехватила – и в доме заперла, будто и впрямь испугалась, что я к Кощею подамся.

– Мудрая женщина, – кивнул Радей. – И осторожная. Всегда я тетю Первуну уважал, а тут просто восхищаюсь.

– Ага, я-то в ту пору готова была и с ней, и со всем белым светом воевать. Насилу матушка уговорила потерпеть, поостыть, пока она мне новую защиту изготовит. Потом зельями всякими напоила, пирогами угостила, в баньке попарила. А про Желана сказала, что коли любит, то и в Кощеево царство за мной пойдет. Тут уж я перепугалась за него, супруга своего, а матушка смеется: мол, мимо Тригорской пущи все равно не пройдет. Так оно и случилось – пришел прям к матери в избу, как на смотрины. Железняков и вировников обойти ухитрился, представляешь?

– Ловок, – протянул Радей.

– Я-то всю ночь не спала, думала, попадется на глаза – убью, а как услышала голос его, обомлела вся. Помирились мы, вернулись домой рука об руку. Он на мою кожу больше не покушался, видать, понял кое-что. За случай тот долго себя корил.

– Зря. По сути, подвиг ведь твой царевич совершил, готов ведь был к самому Кощею идти, за тебя биться! Да и в пуще нашей не всякий сумеет выжить, а уж помощь от твоей матери получить! На такое мало кто способен.

– Вот тебе понятно, а Желану – нет. Он наукам обучался, конечно, да не так чтобы много. Третий сын, сам понимаешь, престол ему не светит. Да и совестливый он, вперед братьев ни за что не полезет. А вот братья ему завидуют, все больше особняком держатся, к себе в гости не зовут, да и жены их подзуживают против меня.

– Учиться никогда не поздно, а третий сын запросто может стать первым, – нравоучительно заметил Радей. – Тут уж как царь и судьба распорядятся.

– Это потом, – Василиса удрученно вздохнула, – в будущем… А пока он страдает, тоскует, в кружку стал часто заглядывать. Сразу и дружки нашлись, голь кабацкая. На такое дело всегда сыщутся, шутка ли – с самим царским сыном пьют запанибрата. У них уж и кабак есть любимый, «Прохлада» именуется. Желан стал каким-то ленивым, лицо обрюзгло, пузцо начало появляться… То в тенечке в саду валяется, то дома на лавках, никуда не ездит, ничем не интересуется…

– Ну а ты куда смотришь?

– А что я могу? – распахнула глаза Василиса. – Прямых советов никто слушать не станет, от намеков Желан отмахивается, скатываются они, как роса с капустного листа. Коли стану укорять да плакать, и вовсе превращусь в занудную пилу, кто таких любит? Я уж и скандалы на всякий случай пару раз закатила, да только мало помогло… Но я кое-что все же надумала…

Радей ободряюще кивнул: