Битва за Лукоморье. Книга II

– Змееящеры в прибрежной чаще живут, – пояснил Садко слушателям. – Здорово нам повезло, что мы по пути ко дворцу ни с одним не встретились. А птицы железные на горе живут, гнездятся там, на крутых утесах, и жилища свои охраняют ревностно. Издревле они со змееящерами воюют, а на людей мало внимания обращают… если не лезут к золотой вершине. Но Товит башковитый был, додумался, как с железными птицами совладать, ведь убить или отогнать их можно было лишь «бронзовым» оружием, которое еще у отца Фирузы раздобыл. Только все равно не навоюешься с ними – хорошо если одна налетит, а если стая? Ума и терпения Товиту хватало, понаблюдал он за повадками железноклювых и понял, что, если делать все быстро, подгадав нужный момент, можно смертельной встречи избежать, но о том позже. Сейчас к тому году вернемся, когда налетели железные вороны на дворец. Много скотины они тогда поклевали да в горы унесли, хорошо хоть людей не убили. Вот и пустил в ход Товит еще один чародейский амулет – выставил вокруг дворца и хозяйства защиту от всех пернатых да летающих, не давая никому ко дворцу подлететь, а особенно – дивоптицам.

– Так вот почему птичка-то погибла, – буркнул сзади Милослав. – Та, у стены-то…

– Да, не почуяла преграду, влетела с размаха – и погибла, – подтвердил Садко. – Товит, поставив завесу, заперся в своих палатах и сидел день-деньской, черные книги читал, учился волшебными вещами пользоваться. И настал тот день, когда стал он вдруг говорить странно, да так, что ослушаться нельзя. Разобрался хитрец в действии самого страшного черного амулета – кричащего полумесяца, лишающего воли.

Те, кто побывали во дворце радушного хозяина, хорошо помнили эту вещицу, а потому сразу поняли, о чем речь. Новик даже тихо стал что-то объяснять Ждану, но замолк, когда Витослав шикнул:

– Слушайте внимательно да на ус мотайте!

– Не сразу, постепенно, но стал Товит меняться, – голос Садко стал мрачен, под стать очередному напеву. – Нет-нет да подшутит над кем-то из слуг: то попрыгать на одной ноге заставит, то уткой крякать. А потом его забавы вовсе страшными стали… ко Тьме его потянуло. Начал служанкам платья задирать, а иногда и издеваться жестоко. Поползли средь челяди о хозяине острова нехорошие слухи. Во время одного из плаваний на большую землю многие матросы с корабля сбежали – от чудаковатого хозяина… и от беды подальше. Товита это дюже обозлило. Наняв новых людей и вернувшись на остров, начал он во дворце порядок наводить, а проще говоря – лютовать: разбирать людей на «нужных» и «ненужных». «Ненужных» он с помощью полумесяца стал по очереди на гору за золотом отправлять, на верную смерть. Семьи погибших, конечно, все замечали, но полумесяц свое дело делал и верно служил хозяину: по воле Товита замолкали горевавшие, а потом будто бы и вовсе забывали, что кто-то пропал. Время идет – люди потихоньку пропадают, а золото прибывает, полнится казна.

Садко снова ненадолго прервался, но тревожную мелодию продолжал наигрывать. Эх, не все он команде рассказывает, лишь самое главное. Во всем и самому до конца не разобраться…

– Долго ли, коротко ли, но однажды разобрался Товит и с амулетом, оживляющим статуи. Стал им пользоваться: сначала в шутку то одно изваяние оживит, то другое. Потом понял, как это удобно – иметь под рукой подобных помощников. Кормить не надо, очаровывать не надо, сказал – все сделают, как велено. Вот и выходит, что живые-то слуги ему уже и не нужны, разве что для той работы, на которую истуканы не способны, – за скотиной ухаживать, готовить да на все ту же гору за золотом лазать. Чем дальше – тем хуже. Людей становилось все меньше, а золото добывать по-прежнему надо. Как-то раз волшебный туман подал знак Товиту, мол, чужаки рядом. Тот, не будь дураком, завесу приоткрыл, судно торговое пропустил, дал к берегу причалить. С той поры и началось…

Солнце уже зашло, но небо оставалось светлым и ярким, а вот лица собравшихся матросов помрачнели. Они наконец-то поняли…

– Дело черное у Товита всегда одинаково складывалось, продумал он все. Привечаешь гостей, поишь-кормишь, потихоньку зачаровывая, потом берешь одного из них – и отправляешь на гору. Остальных же усыпляешь, с помощью еще одного амулета. Поначалу-то Товит жадничал, чужаков не разбазаривал. Сначала одного пошлет, потом пробудит второго – и его к горе отправит, пока таким вот образом всех не погубит… Но со временем обленился душегуб и затеял страшную игру. На гору отправлял только капитана, а команду заставлял сначала загонять корабль в пещеру под горой, а потом рубить мачты, а все ценное на причал сгружать. Под конец же принуждал несчастных лишившихся воли матросов обвязываться цепями, спускаться в трюм и топить корабли. И самим при этом тонуть…

На палубе вновь зашептались – поняли, какой страшной участи чудом избежали.