Битва за Новороссию

А вот данные из статьи Петра Симоненко[143].

Производство продуктов животноводства на душу населения, кг

Потребление продукции животноводства на душу населения Украины, кг

Капиталооснащенность сельского хозяйства в Украине

Ну а в завершение я приведу данные Госкомстата, согласно которым население Украины с 1992 по 2007 г. сократилось на 6 (шесть!) миллионов человек. А как насчет «голодомора»?

Глава 14. ЯзыковОй вопрос в Новороссии в 1945–2014 годах

В 1945–1991 гг. вопрос об использовании русского языка на Украине и в Новороссии в частности постоянно замалчивался, а многие документы, особенно 1945–1961 гг., касающиеся этого вопроса, вообще были секретными.

Вопрос этот весьма запутан, поскольку украинизация сверху продолжалась и поддерживалась снизу ультранационалистами или «профессиональными украинцами», называйте их как хотите.

А с другой стороны, русскоязычное население хотело и разговаривало на своем родном языке, считая украинскую «мову» попросту блажью советской партноменклатуры. Даже в селах, где народ разговаривал на родных наречиях, которые щирые украинцы окрестили «суржиком», особо не рвались изучать искусственную версию украинского языка. Представьте себе крестьянина Полтавской или Луганской области. Пусть все его предки были малороссами. Он прекрасно говорит на полтавском наречии, которое без труда воспринимается русскими собеседниками. Если крестьянин решит делать производственную, научную или военную карьеру, ему нужен исключительно русский язык. Зачем ему учить третий язык, без которого вполне можно прожить?

Кстати, именно поэтому националисты, придя к власти, начали каленым железом выжигать русский язык.

После 1945 г. на Украине «неуклонно продолжало расти количество школ, вузов и техникумов. Если в 1950 г. в общеобразовательных школах УССР работало 291,3 тыс. учителей, то в 1960 г. – около 408 тыс. В период с 1950 по 1959 г. количество студентов возросло с 201,9 тыс. человек до 643,8 тыс. человек. Педагогические кадры готовились в 7 университетах, 36 педагогических институтах и 43 педучилищах. Было осуществлено укрупнение вузов, в результате чего вместо 160 их стало 140; это способствовало консолидации научно-педагогических кадров, укреплению вузовских кафедр, более рациональному использованию средств. В 1958 г. в высшей школе работало 805 докторов наук и 8103 кандидата наук.

С 1961 по 1966 г. в 132 вузах и 697 техникумах Украины набор увеличился в 1,5 раза. В них обучался 1 млн 336 тыс. студентов и учащихся. В 1963 г. в Харькове был открыт Институт искусств, в 1964 г. – основан Донецкий государственный университет (ныне Донецкий национальный университет)»[144].

А вот украинский историк Губарев сокрушается: «Школьный закон, принятый Верховным Советом УССР в апреле 1959 г., предоставил родителям право выбирать для своих детей язык обучения. Объективно это вело к тому, что русский язык в школах Украины стал постепенно вытеснять украинский язык»[145]

.

Обратим внимание на сей пассаж. 35 лет народ украинизировали, но он все равно хочет говорить и читать по-русски. Так надо было эдаких несознательных в национальном отношении детишек гнать в украинские школы под дулами автоматов!

А чуть ниже Губарев противоречит сам себе: «С 1957 г. украинские историки приступили к изданию собственного “Украïнського iсторичного журналу”. С 1959 г. по 1965 г. продолжалось издание 17 томов “Украïнськоï Радянськоï Енциклопедiï”. Появились многотомные “Словник украïнськоï мови”, “Iсторiя украïнськоï лiтератури”, “Iсторiя украïнського мистецтва”, “Iсторiя мiст i сiл Украïнськоï РСР”. Творческую активность украинской интеллигенции стимулировало также появление новых общественно-политических, научных и литературных журналов (“Прапор”, “Знання та праци”, “Всевiт” и др.). Массовыми тиражами издавались произведения А. Малышко, О. Гончара, М. Рыльского, М. Бажана, П. Воронько, М. Стельмаха, Ю. Яновского, В. Сосюры, П. Тычинина, О. Вишни и С. Олейника»[146].

К сожалению, ни Губарев, ни кто другой из украинских историков нам не скажет, какой процент книг Рыльского, Бажана и др. на мове расходился в розничной торговле, а какой процент в принудительном порядке отправлялся в различные библиотеки или, пролежав несколько лет на полках в магазинах, тихо утилизировался.

Я лично в 1960—1980-х годах видел в украинских магазинах полки, забитые книгами на украинском языке – Гомер, Дюма, Сименон и т. д. За эти книги в Москве на «толкучке» давали треть зарплаты инженера, естественно, если они были на русском. Как-то в годы «застоя» я попробовал было в книжном магазине прочесть вслух по-украински кусок из «Илиады», но, увидев глумливые улыбки покупателей, быстро положил книгу на место.