Битва за прошлое. Как политика меняет историю

Памятник Владимиру Ленину из карельского кварцита (того же материала, из которого сделан Мавзолей Ленина в Москве) был установлен на бульваре Шевченко напротив Бессарабского рынка в декабре 1946 года. Однако эта статуя работы Сергея Меркурова была создана еще до войны и уже в 1939 году служила экспонатом советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке: расположенная рядом с такой же статуей Иосифа Сталина, она встречала входящих в павильон. В советской и постсоветской Украине статуи Ленина входили в перечень памятников национального значения, пока в 2009 году их не исключили из реестра наряду с памятниками прочим лицам, причастным к репрессиям и организации массового голода. Многие годы у подножия памятника традиционно проходили мероприятия Коммунистической партии Украины.

Вечером 8 декабря 2013 года во время массовых протестов в центре Киева, получивших название «Евромайдан», памятник Ленину был сброшен с постамента и сильно поврежден. Затем его разбили на куски при помощи кувалд. Это событие стало одним из решающих в повороте Евромайдана к радикализации. Ответственность за снос памятника взяла на себя националистическая партия «Свобода». Опросы общественного мнения в столице Украины показывали, что две трети горожан не одобряли уничтожения памятника[97]

, но с помощью атаки на монумент активисты захватили инициативу. Эта акция помогла радикалам начать определять повестку дня протеста, буквально захватить в нем лидерство, придать ему символическое целеполагание. В следующие месяцы по центральным и восточным регионам Украины прокатился «ленинопад» (на западе он прошел гораздо раньше), ставший символическим содержанием идейной эволюции государства в условиях кризиса.

Интересно, что «парный» киевскому Ленину памятник Сталину, стоявший в Москве после войны у выставки трофейного вооружения в ЦПКиО и демонтированный в период борьбы с культом личности, сохранился в запасниках и сегодня установлен в московском Парке искусств «Музеон» на Крымской набережной.

Снос памятника как прямое действие

В контексте политической борьбы ценностью обладает само обращение к символам прошлого: любой снос или установка памятника оказывается в фокусе внимания общества и помогает политикам перехватить инициативу и начать диктовать порядок действий. Для мобилизации сторонников политику необходимо организовать и возглавить коллективное выступление, способное привлечь большое количество людей. При этом для начала процесса поддержка большинства не является критически важной. Действие, направленное на символ, способно пробуждать эмоции и при «попадании в нерв» легко создает волну сочувствия и подражания, при этом не переходя грань физического насилия, неприемлемого для большинства людей в современных обществах. Именно поэтому в августе 1991 года митингующие в Москве снесли памятник Дзержинскому, но не стали штурмовать здание КГБ СССР[98].

В периоды массовой протестной активности указание на понятную символически нагруженную и близкую цель создает коллективное действие, в свою очередь формирующее из толпы политическую силу. Важным элементом этого процесса является переопределение символического значения памятника. Так, памятник Ленину, традиционно рассматривавшийся как символ коммунистической идеи и Советского государства, в Украине был переосмыслен как «символ империи, символ тирании, символ оккупации»[99]

. Развернувшийся в стране «ленинопад» (начиная с декабря 2013 года было демонтировано более тысячи памятников Ленину) развивался и в рамках декоммунизации, и как борьба с наследием «российской оккупации». Защитники памятников в подобных случаях (в Украине — местные коммунисты) оказываются скомпрометированы как поддерживающие идею, за которую на самом деле не вступались.

Во время таких вспышек активизма символическая мишень наделяется свойствами, которые выходят за рамки замысла ее создателей. Так, памятники солдатам и деятелям Конфедерации могли иметь для значительной части населения положительные коннотации, однако атакующие дискурсивно наделяли памятник исключительно негативным смыслом и сносили его как воплощение этого смысла. Показательно, что одним из главных аргументов сторонников сноса памятников стал тот факт, что особенно много их было установлено в период усиления сегрегации около 1910 года и битв против нее в 1960-е, что, по их мнению, является доказательством расистского характера всей коммеморации Юга. Альтернативное объяснение — например, юбилейные даты, 50-летие и 100-летие событий, — редко упоминалось в ходе этой полной эмоций кампании.