Битва за Рим (Венец из трав)

Но в конце концов Фортуна распорядилась сама — изящно, окончательно и иронично. Цепион принял свою часть объединенного командования с большим удовлетворением. Он разбил возле Варии рейдовый легион марсов, пока Марий разделывался со Скатоном у реки Велин. Сравнивая свой огромный успех со скромной победой Мария, Цепион сообщил Сенату, что одержал первую победу в этой войне, поскольку это случилось на десятый день июня, тогда как битва Мария произошла двумя днями позже. И в промежутке между этими двумя успехами имело место ужасное поражение, в котором Цепион обвинял скорее Мария, нежели Лупа. К его огорчению, Марий, казалось, вовсе не был озабочен выяснением, кому принадлежит главная заслуга и чего добивался Цепион в Варии.

Когда Цепион велел Гаю Марию вернуться в Карсиолы, тот попросту проигнорировал приказ. Вместо этого Марий занял лагерь Скатона на берегу Велина, основательно укрепил его и разместил там все свои войска, обучая и переучивая их. Время шло. Цепион раздражался все больше, не имея возможности вторгнуться в земли марсов.

Кроме полученных в наследство от Лупа примерно пяти когорт уцелевших солдат у Мария были еще две трети от тех шести тысяч, что бежали после разгрома Презентея; теперь всех их надо было заново экипировать. В итоге это давало Марию три легиона, укомплектованных с превышением численности. Но перед тем, как сдвинуться хотя бы на дюйм, они должны были быть полностью готовы — и так готовы, чтобы удовлетворять лично Гая Мария, а не какого-нибудь кретина, который не может разобраться, где у него авангард, а где фланги.

У Цепиона имелось полтора легиона, причем половину войск он перераспределил, чтобы создать два недоукомплектованных легиона. Поэтому Цепион не был достаточно уверен в себе, чтобы двигаться с места. И именно поэтому, когда Марий муштровал своих людей в нескольких милях к северо-востоку, Цепион сидел в Варии и бесился. Как ранее у Лупа, большую часть времени у него занимало писание писем с жалобами в Сенат, где Скавр и великий понтифик Агенобарб, а также Квинт Муций Сцевола и несколько других крепких людей выдерживали осаду Луция Марция Филиппа, отбивая его атаки каждый раз, когда он предлагал лишить Гая Мария командования.

Примерно в середине квинктилия к Цепиону явился посетитель. Это был не кто иной, как Квинт Поппедий Силон, марс. Силон появился в лагере Цепиона с двумя испуганными рабами, одним тяжело нагруженным ослом и двумя детьми — по-видимому, близнецами. Вызванный из шатра Цепион вышел на форум своего лагеря, где Силон в полном вооружении стоял впереди своей маленькой свиты. Дети, которых держала на руках рабыня, были завернуты в пурпурные одеяла с золотой вышивкой.

При виде Цепиона Силон просиял:

— Квинт Сервилий, как я рад тебя видеть! — произнес он, подходя и протягивая ему руку.

Сознавая, что находится в центре всеобщего внимания, Цепион с надменным видом остановился и руки не подал.

— Чего тебе надо? — осведомился он презрительно.

Силон опустил руку, стараясь, чтобы этот жест выглядел независимо и в нем не чувствовалось бы приниженности.

— Я ищу защиты и убежища в Риме, — проговорил он. — Ради памяти Марка Ливия Друза я предпочел бы сдаться тебе, а не Гаю Марию.

Слегка смягчившись и втайне сгорая от любопытства, Цепион заколебался.

— Но почему ты нуждаешься в покровительстве Рима? — спросил он, переводя взгляд с Силона на завернутых в пурпур детей, с мужчины-раба на тяжко нагруженного осла.

— Как тебе известно, Квинт Сервилий, марсы передали Риму официальное объявление войны, — начал Силон. — Но тебе неизвестно, что именно благодаря марсам италики откладывали свое наступление в течение такого долгого срока после объявления войны. На совещаниях в Корфинии — теперь этот город называется Италика — я постоянно просил об отсрочке и втайне надеялся, что удары так и не будут нанесены, потому что считаю эту войну бессмысленной, ужасной, опустошительной. Италия не может победить Рим! Некоторые члены совета стали обвинять меня в проримских симпатиях — я отверг эти обвинения. Тогда Публий Веттий Скатон — мой собственный претор! — прибыл в Корфиний после своей битвы с консулом Лупом и последующего столкновения с Гаем Марием. В результате Скатон обвинил меня в сговоре с Гаем Марием, и все поверили ему. Неожиданно я оказался в изоляции. Меня не убили в Корфинии только благодаря численности суда — это были все пятьсот членов италийского совета. Пока они совещались, я покинул город и поспешил к себе в Маррувий. Я добрался туда раньше преследователей — погоню возглавил не кто иной, как Скатон. Я понял, что среди марсов не смогу больше быть в безопасности. Поэтому я забрал моих сыновей-близнецов и решил бежать в Рим и просить там убежища.

— Почему ты думаешь, что мы захотим защитить тебя? — поинтересовался Цепион, раздувая ноздри. Что за странный запах! — Ты же ничего не сделал для Рима.