Битва за Рим (Венец из трав)

Прочие останки Цепиона марсы оставили позади вместе с его армией; это была римская территория, пусть римляне сами займутся уборкой. Более важно было убраться самим, прежде чем Гай Марий узнает о случившемся. Разумеется, история о десяти легионах, осаждающих Мария, рассказанная Силоном Цепиону, была выдумкой — марс просто хотел посмотреть, как отреагирует Цепион. Но Силон действительно послал людей в опустевший лагерь возле Варии и забрал своих рабов с их близнецами в пурпуре. И своего осла — тоже. Но не «золото». Когда римляне обнаружили слитки в шатре Цепиона, они решили было, что это часть золота Толозы, и стали строить догадки по поводу того, где находится остальное. Но тут вперед выступил Мамерк, и, выслушав его, кто-то поскреб поверхность «золотого» слитка и обнаружил под позолотой свинец. Таким образом странный рассказ Мамерка был подтвержден.

А случилось вот что. Силону совершенно необходимо было сообщить кому-то о том, что же произошло на самом деле. Не ради себя — ради Друза. Поэтому он и написал брату Друза, Мамерку:

Квинт Сервилий Цепион мертв. Вчера я завел его и его армию в западню на дороге между Карсиолами и Сублаквеем, выманив из-под Варий небылицей о том, будто я сбежал от марсов и украл содержимое марсийской сокровищницы. Я взял с собой осла, нагруженного свинцовыми слитками, покрытыми тонким слоем позолоты. Тебе известна слабость всех Сервилиев Цепионов! Потряси золотом перед их носом — и они забудут обо всем на свете.

Солдаты Цепиона были убиты все до одного. Но Цепиона я оставил в живых, а затем убил его своей рукой, отрубив ему голову и надев ее на копье. Я отомстил за Друза. За Друза, Мамерк Эмилий. И за детей Цепиона, которые теперь унаследуют золото Толозы, равно как и львиную долю имущества, отходящую к рыжей кукушке из гнезда Цепионов. Да, я сделал это ради справедливости. Если бы Цепион остался в живых, он нашел бы способ лишить детей наследства. А теперь они унаследуют все. Я сделал это с большим удовольствием, потому что очень хотел угодить Друзу. Память этого выдающегося человека надолго останется чтимой всеми добрыми людьми. Римлянами и италиками.

Поскольку в несчастной семье Ливиев несчастья никогда и ничем не смягчались, отмщение не позволило притупиться горю и не стало милостивым воздаянием. Письмо Силона пришло через считанные часы после того, как Корнелия, мать Друза, внезапно упала и умерла. Ужасная проблема, вставшая перед Мамерком, усложнилась еще более. После кончины Корнелии и Квинта Сервилия Цепиона были прерваны все родственные нити, поддерживавшие шестерых детей, живших в доме Друза. Теперь они стали круглыми сиротами. У них больше не было ни отца, ни бабушки. Единственным их живым родственником остался дядя Мамерк.

По обычаю это означало бы, что он должен взять их в свой дом и заняться их воспитанием; они составили бы компанию его маленькой дочери Эмилии Лепиде, только начавшей учиться ходить. За несколько месяцев после смерти Друза Мамерк успел полюбить всех этих детей, даже упрямого Катона, чей непреклонный характер Мамерк находил достойным сожаления и чью любовь к брату, Цепиону-младшему, считал трогательной до слез.

Но Мамерк и представить себе не мог, что не сможет взять детей в свой дом. Это заблуждение длилось ровно до того момента, как он возвратился после приготовлений к похоронам матери и рассказал обо всем жене. Они прожили вместе всего около пяти лет, и Мамерк все еще был влюблен в нее. Не нуждаясь в браке ради денег, он выбрал себе невесту по любви, безрассудно понадеявшись, что и она выходит замуж, подчиняясь взаимному чувству. Происходя из рода меньших Клавдиев, потерявших состояние и отчаявшихся, эта женщина ухватилась за богатого Мамерка. Но она его не любила. Не любила она и детей. Даже свою собственную дочь она считала надоедливой и обычно бросала на нянек, так что маленькая Эмилия Лепида росла избалованной.