Битва за Рим (Венец из трав)

Помпей Страбон не сделал попытки покинуть Рим, хотя продолжал говорить людям, что им придется расстаться с ним или с Луцием Катоном, потому что городской претор Авл Семпроний Азелион — весьма способный человек. Однако вскоре стало ясно, что реальной причиной его задержки было его желание понаблюдать за потоком законов, которые последовали за lex Julia. Луций Порций Катон Лициниан, младший консул, оставил Помпея Страбона за этим занятием; это была пара консулов, не поддерживавшая дружеских отношений. Луций Катон отправился в Кампанию, но тут же переменил свои планы и в конце концов разместился на центральном театре войны. Помпей Страбон не делал секрета из своего намерения продолжать войну в Пицене. На осаду Аскула он направил Секста Юлия Цезаря, несмотря на его больную грудь и на то, что зима выдалась такой холодной, какой не могли припомнить и старожилы. Вскоре после отъезда Секста Цезаря пришли вести, что он убил восемь тысяч восставших пиценов, которых застал при переходе из загаженного лагеря в новый возле Камерина. Помпей Страбон почувствовал себя оскорбленным, но остался в Риме.

Его lex Pompeia прошел через комицию беспрепятственно. Этот закон признавал полное римское гражданство для каждого города, обладавшего латинскими правами и находящегося к югу от реки Пад в Италийской Галлии, и предоставлял латинские права городам Аквилее, Патавии и Медиолану. Их большие и процветающие общины должны будут пополнить число его клиентуры — вот причина, по которой Помпей начал именно с этого закона. Не будучи в действительности борцом за гражданские права, Помпей Страбон впоследствии позволил Пизону Фругию уравнять преимущества, полученные в результате трех законов о предоставлении гражданства. Сначала Пизон Фругий провел закон о создании двух новых триб, в которые должны быть зачислены все новые граждане, где бы они ни жили. Прежние тридцать пять триб сохранялись исключительно для старых римлян. Но когда Этрурия и Умбрия начали роптать на то, что их собираются рассматривать как римских вольноотпущенников, Пизон Фругий изменил свой закон, и теперь все новые граждане должны были войти в восемь старых триб плюс в две вновь созданные.

После чего старший консул провел выборы цензоров. Ими стали Луций Юлий Цезарь и Публий Лициний Красс. Перед тем как сложить с себя священнические обязанности, Луций Цезарь объявил, что в честь своего предка Энея он отменит все налоги, которыми облагается город Троя, возлюбленная его родина Илион. Поскольку Троя была теперь всего лишь маленькой деревушкой, ему без возражений позволили поступить, как он пожелает. Принцепс Сената Скавр — вот кто мог бы выступить против! — был отвлечен двумя беглыми царями, Никомедом Вифинийским и Ариобарзаном Каппадокийским. Эти два низложенных монарха вопили и предлагали взятки с одинаковым рвением. Им было совершенно непонятно, почему Рим сосредоточен на своей войне с италиками и не замечает надвигающейся войны с Митридатом.

Главным оппонентом закона о признании гражданских прав Луция Цезаря был Квинт Варий, опасавшийся, что сам станет первой жертвой нового закона. Новые народные трибуны во главе с Марком Плавтием Сильванием напали на него, как волки. Они быстро приняли lex Plautia — и комиссия Вария, до сих пор преследовавшая тех, кто поддерживал идею гражданства для италиков, превратилась в комиссию Плавтия, преследующую тех, кто пытался остановить признание гражданства для италиков. Младшему брату Луция Цезаря, косоглазому Цезарю Страбону, выпал счастливый жребий подготовить первое дело для комиссии Плавтия — по обвинению Квинта Вария Севера Гибрида Сукрона.

Техника Цезаря Страбона была, как всегда, блестящей. Приговор был предрешен задолго до последнего дня суда над Квинтом Варием, особенно потому, что lex Plautia отобрал комиссию у всадников и отдал ее гражданам разных классов из всех тридцати пяти триб. Квинт Варий не стал дожидаться приговора. К великому огорчению своих близких друзей, Луция Марция Филиппа и молодого Гая Флавия Фимбрии, Квинт Варий принял яд. Увы, он выбрал неудачное средство и, прежде чем скончаться, провел в агонии несколько тяжелых дней. Только немногие его друзья пришли на похороны, во время которых Фимбрия поклялся, что отомстит Цезарю Страбону.

— Думаете, я испугался? — вопросил Цезарь Страбон своих братьев, Квинта Лутация Катула Цезаря и Луция Юлия Цезаря, которые не участвовали в похоронной церемонии, но вместе со Скавром задержались на ступенях Сената, чтобы посмотреть на происходящее.

— Попробуй отважиться и принять вызов Геркулеса или Гадеса, — насмешливо глядя на него, заметил Скавр.

— Я скажу вам, на что я отважусь: я выдвину свою кандидатуру в консулы, не побывав сначала квестором, — быстро ответил Цезарь Страбон.

— Но почему тебе захотелось сделать это? — удивился Скавр.

— Чтобы проверить пункт закона.

— Ох уж мне эти адвокаты! — воскликнул Катул Цезарь. — Все вы одинаковы. Вы стали бы проверять и пункт закона, который устанавливает девственность для весталок. Клянусь, вы сделали бы это!