Битва за Рим (Венец из трав)

— Честно говоря, да. Если потребуется, я, конечно, буду продолжать сражаться, — однако лично я думаю, что с независимой Италией покончено. Если бы Рим был иноземным врагом, я не пришел бы сюда. Но я — марс, италик, а римляне живут в Италии так же давно, как и марсы. Я думаю, Гней Помпей, для обеих сторон настало время спасти от этой заварухи все, что еще только возможно. Lex Julia de civitate Latinis et sociis danda предусматривает большую дифференциацию в предоставлении гражданских прав. Хотя этот закон не распространяется на тех, кто боролся против Рима с оружием в руках, я отметил, что нет причин, мешающих мне, согласно lex Plautia Papizia, обратиться за римским гражданством, если я прекращу враждебные действия и лично явлюсь к претору в Риме. То же самое относится и к моим людям.

— О чем же вы хотите договориться, Публий Веттий?

— Нам нужен свободный проход через римские линии как здесь, так и возле Аскула. Между Аскулом и Интерокреей мы разоружимся и побросаем наши доспехи и оружие в Авент. Мне необходим безопасный проход от Интерокреи до Рима и преторского трибунала — для меня и моих людей. Я также прошу тебя дать письмо к претору — как подтверждение моего рассказа и одобрение предоставления гражданства мне и всем, кто придет со мной.

Наступило молчание. Глядя из дальнего угла, Цицерон и Помпей-младший переводили взгляд с одного лица на другое.

— Мой отец не согласится, — прошептал Помпей.

— Почему?

— Он замыслил большую битву.

— Значит, правда, что подобные прихоти и фантазии решают судьбы народов и государств? — изумился Цицерон.

— Я понимаю, почему ты об этом просишь, Публий Веттий, — заговорил Помпей Страбон, — но не могу согласиться. Слишком много римской крови пролито твоим мечом. Если ты хочешь пройти через наши ряды для того, чтобы представиться претору в Риме, тебе придется пробивать с боем каждый шаг.

Скатон поднялся.

— Хорошо. Попытаться все-таки стоило, — сказал он. — Благодарю тебя за гостеприимство, Гней Помпей. Теперь самое время мне вернуться к своей армии.

Отряд марсов растворился в темноте. Не успел затихнуть топот их коней, как раздались звуки трубы Помпея Страбона. Лагерь пришел в движение.

— Они нападут завтра, возможно с двух сторон, — рассеянно сказал Помпей, сбривая с предплечья светлые волоски лезвием своего меча. — Это будет превосходная битва.

— А что делать мне? — с несчастным видом спросил Цицерон.

Помпей убрал оружие и улегся на походную кровать; прочие контуберналы занимались приготовлениями к битве, так что приятели остались вдвоем.

— Надень кольчугу и шлем, возьми меч и кинжал и положи щит и копье рядом с командным шатром, — ободряющим тоном посоветовал Помпей. — Если марсы прорвутся, тебе придется оборонять последнюю позицию.

Марсы не прорвались. Цицерон слышал крики и гром отдаленной битвы, но не видел ничего, пока не подъехал Помпей Страбон вместе с сыном. Оба были растрепаны и забрызганы кровью, но широко улыбались.

— Легат Скатона Фравк убит, — сообщил Помпей-младший Цицерону. — Мы сокрушили марсов — и силы пиценов тоже. Скатон с немногими из своих людей ушел, но мы отрезали ему все подступы к дорогам. Если они захотят вернуться к себе в Маррувий, им придется идти через горы, без еды и укрытия.

Цицерон поперхнулся:

— Оставлять людей умирать от холода и голода — похоже, любимейшее занятие твоего отца, — проговорил он, как ему казалось, почти героически, но с дрожащими коленями.

— Ты плохо себя чувствуешь, не так ли, мой бедный Марк Туллий? — спросил Помпей, смеясь, и дружески хлопнул его по спине. — Война есть война, вот и все. Они сделали бы с нами то же самое, ты знаешь. Может, став умным вроде тебя, человек теряет охоту к войне? Это удача для меня! Я не хотел бы иметь противника, который был бы умным, как ты, да еще вдобавок воинственным. Истинное счастье для Рима, что в нем намного больше таких людей, как мой отец и я, чем таких, как ты. Рим стал Римом, закалившись в сражениях. Но кто-то должен двигать дела и на Римском Форуме — вот это, Марк Туллий, твоя арена.

* * *