Битва за Рим (Венец из трав)

— Чепуха! Я жила у нее три месяца прошлым летом и прекрасно провела время. Она часто пишет мне теперь, потому что она одинока, Корнелия. В шестьдесят семь лет она боится оказаться совсем заброшенной. Это ужасная судьба — не иметь рядом никого, кроме рабов, когда умираешь. Секст Юлий нечасто посещал ее, но она очень переживала, когда он умер. Я не думаю, что Гай Юлий виделся с ней в последние четыре-пять лет. Кроме того, она не ладит с Аврелией и Клавдией. И со своими внуками.

— Именно это я и имела в виду, мама. Она с причудами, ей трудно угодить, я знаю! Она приглядывала за нами, пока не пришла ты.

— На самом деле мы с ней всегда были в хороших отношениях. И мы дружили задолго до того, как я вышла замуж за твоего отца. Это она рекомендовала меня ему как подходящую жену. Она оказывала мне покровительство. Если я буду жить у нее, то буду нужна хоть кому-то на этом свете. Я смогу делать полезную работу и не буду в долгу перед Марсией. Сразу же, как только я опомнилась от шока, я подумала, что получу удовольствие от жизни и от ее компании, — заверила Элия.

Это превосходное решение, вытащенное, как казалось, из пустого мешка, было воспринято консулом Помпеем Руфом и его семьей с искренней признательностью. Хотя никто из членов семьи не отказал бы Элии в постоянном прибежище, теперь они готовы были предложить ей временное с подлинным удовольствием.

— Не понимаю я Луция Корнелия! — заявил консул Помпей Руф Элии днем позже. — Когда я увиделся с ним, то попытался затронуть вопрос об этом разводе — только для того, чтобы объяснить, почему именно я дал тебе приют. Но он повернулся ко мне с таким выражением лица, что я заткнулся! Говорю тебе, я заткнулся. Ужасно! А я-то думал, что знаю его. Затруднение состоит в том, что я должен согласовывать с ним свои действия на благо нашей общей службы. Мы обещали нашим выборщикам, что будем работать вместе в дружеском согласии, и я не могу отказаться от этого обещания.

— Разумеется, не можешь, — сердечно сказала Элия. — Квинт Помпей, в мои намерения никогда не входило настраивать тебя против Луция Корнелия, поверь мне! То, что происходит между мужем и женой, — это их частное дело. Для посторонних глаз представляется необъяснимым, когда брак распадается без видимых причин. Причины же всегда есть, и обычно все они достаточно весомы. Кто знает, может быть, Луций Корнелий и в самом деле хотел еще детей. Его единственный сын умер, у него не осталось наследника. И у него действительно не так уж много денег, так я понимаю вопрос с приданым. Со мной все будет в порядке. Если вы найдете кого-нибудь, кто отвезет это письмо в Кумы и подождет ответа от Марсии, мы скоро узнаем, как я смогу урегулировать этот вопрос.

Квинт Помпей опустил глаза, его лицо стало краснее волос:

— Луций Корнелий прислал твою одежду и вещи, Элия. Я очень сожалею.

— Что ж, это хорошая новость! — ответила Элия, стараясь быть спокойной. — А я уже начала думать, что он выбросит их.

— Весь Рим об этом говорит.

— О чем? — Она подняла на него глаза.

— О вашем разводе. О его жестокости по отношению к тебе. Все очень плохо это восприняли. — Квинт Помпей прокашлялся. — Ты оказалась самой любимой и уважаемой женщиной Рима. Повсюду обсуждают эту историю, включая и твое безденежное положение. На Форуме сегодня утром свистели и шикали в адрес Суллы.

— О, бедный Луций Корнелий, — молвила Элия печально. — Ему не следовало бы отвечать на это ненавистью.

— Если он и питает подобные эмоции, то не показывает их. Он ведет себя так, будто ничего не произошло. — Квинт Помпей вздохнул. — Но почему, Элия? Почему? — Он покачал головой. — После стольких лет это бессмысленно! Если он хотел другого сына, почему не развелся сразу после смерти Суллы-младшего? Сейчас уже прошло три года.

Ответ на вопрос Помпея Руфа пришел к Элии еще до того, как она получила письмо из Кум, в котором Марсия просила ее приехать.

Весть принес Квинт Помпей Младший, который обычно сообщал в доме о новостях. Сейчас он задыхался так, что с трудом мог говорить.

— Что случилось? — спросила Элия, потому что Корнелия Сулла не могла решиться.

— Луций… Корнелий! Он женился… на вдове Скавра!

Корнелия Сулла не удивилась.

— Теперь он может позволить себе отдать назад твое приданое, мама, — сказала она, поджав губы. — Вдова Скавра богата, как Крез.

Молодой Помпей Руф принял чашу воды, осушил ее и заговорил более внятно:

— Это случилось сегодня утром. Никто не знал, кроме Квинта Метелла Пия и Мамерка Лепида Ливиана. Квинт Метелл Пий — ее двоюродный брат, а Мамерк Лепид Ливиан — душеприказчик Марка Эмилия Скавра.

— Как ее зовут? Я никак не могу вспомнить ее имя! — воскликнула изумленная Элия.

— Цецилия Метелла Далматика. Но все зовут ее просто Далматика, как мне сказали. Говорят, несколько лет назад она была так влюблена в Луция Корнелия, что поставила в дурацкое положение и себя и Марка Эмилия Скавра. Говорят, Луций Корнелий не обращал на нее внимания. Тогда муж запер ее, и с тех пор почти никто ее не видел.