Бюро волшебных случайностей

Я сделала шаг, еще один – и остановилась. Не хочу туда. Разве затем я пришла в эту квартиру, чтобы смотреть на место, где лежал Вовка? Лежал и смотрел на меня широко раскрытыми глазами, пытаясь сказать что-то. А потом из уголка его рта потекла черная струйка, он поднял руку, тут же уронил ее – и лицо его, как по волшебству, стало спокойным и умиротворенным.

Господи! Я не хочу об этом думать! Я не хочу об этом помнить! Не хочу!

Наверно, я слишком резко повернулась, задела стоящие на полке безделушки. Шум падающих предметов заставил меня очнуться. Словно проснулась, посмотрела по сторонам – и ахнула…

В квартире не просто кто-то был. Здесь что-то искали. И только страх, парализовавший меня, не позволил заметить это сразу.

Первая комната анфилады служила гостиной. Здесь практически не было мест, где можно было бы что-то спрятать. Открытые полки со всякой ерундой: статуэтки, вазочки, безделушки. Огромные домашний кинотеатр и музыкальный центр, полки для видеокассет и компакт-дисков. Журнальный столик с россыпью газет и журналов. Диван, кресла. Огромная медвежья шкура на полу.

Когда я бывала у Вовки раньше, он еще жил с родителями. Потом, надо думать, с женой и детьми. Странно, что Наталья при разводе не потребовала размена квартиры. Наверно, Вовка ее не прописал. Хотя она же удрала к богатому буратинке Гёрдеру. А почему, интересно, с Комлевой они жили у нее? У Дарьи двухкомнатная квартирка в пятиэтажке. Может, сдавал?

Вообще, странного много. На вид Брянцев производил впечатление вполне обеспеченного человека. Вы представляете, сколько нужно платить в месяц за пятикомнатные хоромы в центре? А обстановка! Один кинотеатр чего стоит! Кстати, интересно, зачем одинокому мужику пять комнат? Что в них делать? Ну, гостиная, спальня, кабинет – это понятно. А в остальных что? Курительная? Столовая? Или, может, спортзал? Ладно, хозяин – барин. По любому, чтобы все это оплачивать, надо иметь солидный доход. Тогда откуда это желание любой ценой заполучить именно место начальника отдела в своей фирме, кстати, далеко не самое высокооплачиваемое?

Кассеты горой валялись на полу вперемешку с журналами и безделушками. Может, это менты здесь так рьяно искали пистолет и Вовкин сотовый, с которого некто позвонил и сообщил о трупе? Но что-то подсказывало мне: ничего подобного. И отклеенная печать…

Мне нужно было пройти через все комнаты в последнюю. Там когда-то был кабинет Вовкиного отца, а потом и Вовкин кабинет. Хотя непонятно, что вообще Брянцев мог делать в кабинете. Играть в компьютерные игры?

Внутренне сжавшись, я пошла по анфиладе. Почему-то мне и в голову не пришло выйти в коридор и дойти до кабинета по нему. Кавардак во всех комнатах был просто страшный. Куда там мне и даже Михрютке. Все, что можно открыть, открыто. Все, что можно вытащить, вытащено и разбросано. В спальне, той самой, средней комнате, весь ковер был в пуху – словно где-то рядом стоял цветущий тополь. Кто-то распорол перину и подушки. Пух и перья скрыли меловые контуры, бурые пятна едва проглядывали из-под них, совсем не страшно, словно здесь уронили и раздавили шоколадку.

Но самый большой разгром я нашла в кабинете. Ящики стола были взломаны, причем замки вырваны, что называется, с мясом. Книги сброшены с полок. Монитор компьютера беспомощно лежал дисплеем вниз. Я поискала глазами «мозги», но их нигде не было. Унесли?

Телефонный звонок хлестнул по нервам, да так, что я чуть не заорала в голос. Сердце колотилось, как там-там. Автоответчик молчал – вилка провода валялась на полу. Звонки шли один за другим – пять, десять. Я едва сдерживалась, чтобы не завизжать, не скинуть телефон на пол и не начать пинать его ногами.

Наконец телефон замолчал. На дрожащих ногах я подошла к окну, щелкнула шпингалетом, распахнула, легла грудью на подоконник. Свежий – относительно! – воздух немного отрезвил. Я просчитала про себя до десяти и поняла, что снова могу соображать и действовать.

Звонок-ключик хрипло тренькнул – раз, другой, третий. В детстве у меня была игрушечная шарманка, похожая на плоскую консервную банку с дырками. Сверху торчала ручка, которую нужно было крутить по кругу – как у кофейной мельницы. При этом шарманка изрыгала нечто, напоминающее мелодию из семи нот. Все это я вспомнила, когда поворачивала ключик.

- Опять вы? – чуть не заплакала Инна, открыв мне дверь. При этом ее и без того некрасивое лицо стало просто отталкивающим.

Я за руку вытащила ее на площадку и прикрыла дверь, опасаясь, что престарелая Мальвина будет подслушивать.

- Кому ты давала ключи? – переход на ты произошел хоть и резко, но вполне естественно.

Инна снова покраснела, на этот раз до цвета насыщенной свеклы, но молчала, как партизан на допросе. Я вытащила двадцать долларов.

- Хватит? Или мало? Если мало, так ведь я все равно узнаю. Правда, бесплатно. И не у тебя. Только учти, потом поздно будет боржоми пить, когда почки отвалятся.

- Володиной жене, - прошептала Инна, неотрывно и преданно глядя на бумажку в моей руке.

- Какой?

- Как какой? – не поняла Инна.

- У него две жены было.