Бивуаки на Борнео

Другая удивительная особенность жизни этих птиц — то, что они питаются в основном плодами чилибухи, дерева, дающего такой сильнодействующий яд, как стрихнин. На самом деле они переваривают только безвредную мякоть плода и извергают ядро, содержащее ядовитое вещество. Но эта важная деталь ускользнула от внимания первых наблюдателей, которые приписали калао невосприимчивость к яду!

Обнаружив где-нибудь гнездо этих птиц, пунаны то и дело наведываются к нему, наблюдая за покрывающими землю непереваренными ядрами. Благодаря высокой влажности в экваториальном лесу, эти ядра быстро прорастают; когда же растения достигают высоты три сантиметра, пунаны знают, что птенцы оперились и их можно брать из гнезда. До того они слишком малы, а после могут покинуть гнездо.

Таким образом, пунаны принесли мне уже вполне взрослых птенцов. Я держал их возле хижины, привязав бечевкой за лапку. Но они оказались на редкость прожорливыми. Стоило мне накормить их плодами и вернуться к своей работе, как раздавались носовые крики, будоражившие мои отцовские чувства и заставлявшие меня мчаться, чтобы опустить новую порцию в их широко разинутые клювы!

Во второй половине этого первого дня прибежали две собаки, запыхавшиеся, с высунутыми языками. Тотчас же одна из женщин бросилась щупать им животы, после чего с улыбкой повернулась ко мне:

— Мулам куман каан (сегодня вечером будут есть кабана).

Разгадка этого кажущегося дара ясновидения была очень простой: убивая кабана, охотники потрошили его и отдавали внутренности собакам. Наевшись, собаки бежали прямо в лагерь, где их раздувшиеся животы служили предвестником веселого пиршества.

Значительно позже прибыли и сами охотники. Они убили не одного, а трех кабанов, правда, небольших. Их встретили криками радости; женщины и дети немедля принялись разделывать дичь. Общинный образ жизни у пунан сохранился еще больше, чем у даяков. То, что принадлежит одному, является собственностью всех, и самый маленький кусок дичи сразу же делится между всеми членами племени. Поэтому три кабана были разрублены на небольшие куски и разделены по числу очагов на три части, абсолютно равные по качеству и количеству: каждому досталось немного печени, сердца, сала и т. д.

Затем все принялись готовить вертелы, которые были воткнуты в землю вокруг огня. В качестве особого лакомства мне принесли огромный кусок зажаренного в огне сала. Паленая шерсть придавала жесткой хрустящей коже привкус угля, что делало не таким пресным белое, тающее во рту сало, стекавшее по моим губам и рукам. Это было вкусно, и я умял один за другим три ломтя каждый величиной с добрый эскалоп, после чего лег. Тогда жена старого вождя поставила у моих ног целую кабанью голову, зажаренную на раскаленных углях. Кусок за куском я съел нежное мясо щек, излюбленное лакомство пунан. Потом один из юношей расколол ударом мандоу череп и принес мне на большом банановом листе, заменявшем тарелку, дымящийся мозг.

Пока я отдыхал, пунаны продолжали пировать до двух-трех часов утра и остановились, только проглотив последний кусок кабана. С присущей первобытным народам психологией, они объедались, не думая о завтрашнем дне и неизменно веря в щедрость большого леса.

На другой день старый вождь остался на бивуаке, чтобы дать отдых себе и собакам. Настала очередь идти на охоту тому, у кого я жил. Выйдя в семь часов утра, он вернулся в девять, а в ответ на мой вопрос, добыл ли он что-нибудь, объяснил мне, что его собаки не хотели охотиться. Мне, впрочем, показалось, что пример им подал их хозяин, так как он растянулся у огня и проспал до вечера.

Это был наш первый постный день, который, правда, довольно легко было перенести после пиршества накануне.

На заре следующего дня, окруженный своей воющей сворой, ушел в лес старик. Я был уверен, что он не вернется без добычи, но к концу дня первая собака пришла понурая с поджатым животом. Все поняли, в чем дело; на лицах отразилось разочарование. Пришел и старик — он так выбился из сил, как только это бывает с охотниками, которые возвращаются с пустыми руками. Я попытался приободрить его, но он ответил лишь вымученной улыбкой и ушел к себе в хижину спать.

Тогда женщины и дети отправились в лес на поиски плодов, но все деревья района, по свойственной экваториальной флоре удивительной синхронности, закончили период плодоношения. Женщины принесли только небольшую корзину собранных на земле и уже прокисших плодов и пучок побегов папоротника, из которых можно приготовить великолепное овощное блюдо. Эта скудная пища была отдана детям, переносящим голод хуже взрослых. Что до меня, то, привыкнув питаться более регулярно, чем пунаны, я ощущал уже неприятные спазмы в желудке и с трудом заснул в этот вечер.