Благими намерениями

Владимир сел на диван и стал ждать. Время было вечернее, и Владимир уже проголодался: последний раз он перекусывал в поезде в обед. У него ещё оставались приготовленные Алевтиной бутерброды, но он не мог позволить себе устраивать в кают-компании, какой бы она теперь ни была, трапезную. К тому же, в любой момент его могли вызвать, и он решил потерпеть. Скоро дежурный появился вновь.

– Идёмте, узнаем вашу судьбу.

Владимир вошёл в указанную лейтенантом каюту, которая служила и кабинетом. Представившись, он протянул свои документы сидевшему за столом капитану второго ранга. Тот, изучив их, устало взглянул на Владимира.

– Мичман Препятин?

– Так точно.

– Из Ревеля?

– Из Ревеля.

– Артиллерист?

– Артиллерист, – отвечал Владимир, начиная раздражаться от переспрашивания того, что было и так указано в документе.

– Что же, предлагаю вам должность старшего артиллерийского офицера на миноносце «Сибирский стрелок». Ваш предшественник после переворота решил не задерживаться более – уволился. А вообще, на этом корабле и офицеры более сплочены, и команда не очень агрессивная. Сам многоуважаемый адмирал Эссен, земля ему пухом, первым командиром «Стрелка» был – это тоже, знаете ли, кое к чему обязывает… Да и название у корабля не менялось, что тоже немаловажный показатель. Сейчас ведь, знаете, какая мода пошла: линкор «Император Павел 1» стал «Республикой», «Цесаревич» – «Гражданином»… ну, и тому подобное…

Владимир молча кивнул, хотя слышал об этом впервые. Офицер быстро заполнил предписание, размашисто его подписал, прихлопнул печатью.

– Это вам для предъявления на корабле, – он протянул листок Владимиру. – А приказ я подпишу у командующего чуть позже. Можете идти.

– Слушаюсь. – Владимир козырнул и, чётко развернувшись, вышел.

Перед сходом с корабля он ещё раз зашёл к дежурному, уточнил, где стоит «Сибирский стрелок». Офицер указал ему на карте-схеме базы.

– Кстати, не желаете ли вступить в «Союз офицеров»? – вдогонку спросил офицер, когда Владимир выходил.

– Что ещё за союз?

– Такой же, какой был организован у вас в Ревеле немногим ранее.

– Я в нём не состоял. Не довелось. Больше делом были заняты, знаете ли, – сказал Владимир.

– Понятно, – миролюбиво улыбнулся офицер. – Но вы, всё же, подумайте над моим предложением. Нам этот союз с большим трудом удалось организовать, и не от безделья; и уж, конечно, не для политических дебатов. Иногда ещё хотя бы с его помощью удаётся защитить офицеров от посягательств демократии, которая считает нас ненадёжными. Подумайте. Всего доброго, – офицер протянул руку, Владимир пожал её.

Прибыв на эсминец, он направился в каюту командира, чтобы теперь представиться ему. На медном – начищенном! – шильде двери прочёл: «Командиръ, капитана второго ранга Залесский В.И.», постучал.

В каюте командира находился и старший офицер корабля, старший лейтенант Стужин. Они гостеприимно приветствовали Владимира, а узнав, что он прибыл из Ревеля, начали тут же, предложив присесть, расспрашивать его о том, как обстоят дела там.

Стужин сам проводил Владимира к его каюте, задержавшись в коридоре, сказал:

– Что же, Владимир Алексеевич, думаю, со всеми особенностями службы на нашем корабле вы разберётесь быстро. У нас, как и везде нынче, имеется судовой комитет, председателем которого, к большой нашей радости, был командой же избран штурман, лейтенант Грузнов. Пока что это позволяет нам решать возникающие между командованием и подчинёнными разногласия мирно. Поэтому старайтесь не обострять отношения с командой, чтобы нам этой возможности не лишиться, не подвергать сомнению расположенность команды к Грузнову. И так эта расположенность на волоске держится.

– Ясно, Дмитрий Александрович.

Позже, на общем построении, командир представил Владимира перед экипажем.

10

Два дня матросы команды артиллеристов искоса рассматривали своего нового начальника. При его приближении они, как правило, прерывали разговоры и демонстративно на него не смотрели, подчёркивая свою независимость и приверженность новым правилам, в которых чествованию офицера места не было. Владимир уже смирился с этим, реагировал на эти провокации спокойно, тоже присматривался к каждому матросу.

На третий день недельный распорядок дня корабля предусматривал уход за вооружением и техникой.

Сразу после подъёма флага – красного, заменившего теперь Андреевский, -Владимир организовал работы артиллеристов, и решил тем временем лично осмотреть содержание жилых помещений своих подчинённых. Спустившись в кубрик, он, в присутствии коридорного вахтенного (чтобы исключить недоразумения) проверил чистоту постельных принадлежностей, заглянул в матросские рундуки, проверил укладки. Порядок его удовлетворил.

Вернувшись через полчаса на верхнюю палубу, он не застал на месте у орудий ни одного своего матроса, только фельдфебель одиноко обходил орудия, подбирая валявшуюся рядом ветошь и отодвигая банки со смазкой и шаровой краской, чтобы никто их случайно не опрокинул.

– Проскуренко, это как понимать? – спросил его Владимир. – Где все?

– Митинг, господин мичман.