Благодать

Мой друг рассказал мне: «Я помню, как стоял перед зеркальным стеклом окна в моей гостиной, пристально глядя в темноту, ожидая, когда она вернется домой. Я был так зол. Я хотел быть таким же, как отец блудного сына, но я был вне себя от того, как дочь манипулировала нами, как держала камень за пазухой, чтобы причинить нам боль. И, конечно, она причинила больше вреда себе самой, чем кому-либо. Тогда я понял те места из Книг пророков, где описывается гнев Божий. Люди знали, как ранить его, и Бог испускал крик от боли.

И все же, должен сказать тебе, когда моя дочь вернулась домой той ночью, или, точнее, на следующее утро, я больше всего на свете хотел обнять ее, чтобы любить ее, чтобы сказать ей, что я хотел сделать как лучше. Я был беспомощным, томящимся от любви отцом».

Теперь, когда я думаю о Боге, я представляю себе этот образ томящегося от любви отца, образ, который бесконечно далек от того сурового монарха, которого я раньше представлял себе. Я вспоминаю моего друга, стоящего у окна, который с болью, не отрываясь, глядит в темноту. Я вспоминаю, как Иисус описывает Ждущего Отца, с болью в сердце, оскорбленного, но жаждущего больше всего простить и начать все заново, радостно объявить: «Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся».

В «Реквиеме» Моцарта есть одна прекрасная строчка, которая стала моей молитвой, которую я произношу все более уверенно: «Помни, милосердный Иисус, что я причина Твоего пришествия».

Глава 5

Новая арифметика благодати

Если бы не эта деталь, не эта мелочь, танца бы не было, но, между тем, существует только танец.

Т. С. Элиот

Новая арифметика благодати

Когда в журнале «Христианство сегодня» появилась моя статья под названием «Жестокая арифметика Евангелия», я быстро понял, что никто не оценил этой сатиры. Мой почтовый ящик был завален письмами с резкой критикой. «Филипп Янси, твой путь лежит далеко от Бога и Иисуса! — писал один рассерженный читатель. — Эта статья — позор». Другой осуждал мою «антихристианскую, заумную философию». Еще один читатель окрестил меня «сатанистом». «У вас что, не хватает обозревателей в штате, чтобы искоренить эту вызревающую заразу?» — адресовал он свой вопрос главному редактору.

Почувствовав, что на меня обрушилась кара, и не привыкший к тому, чтобы меня называли источником позора, антихристом и сатанистом, я снова вернулся к этой статье и задумался. В чем же была моя ошибка? Я использовал четыре истории, по одной из каждого Евангелия, и с затаенной усмешкой — так мне казалось — рассмотрел всю абсурдность используемых там расчетов.

Лука рассказывает о пастухе, который бросил свое стадо из девяносто девяти овец и отправился в ночь искать одну потерявшуюся овцу. Благородный поступок, что и говорить! Но задумайтесь на секунду о стоящих за этим цифрами. Иисус говорит, что пастух оставил девяносто девять своих овец «на пастбище». Это подразумевает, что они свободно могли быть украдены ворами, съедены волками или разбежаться. Как бы почувствовал себя пастух, если бы найдя одного потерявшегося ягненка, он вернулся назад и обнаружил, что в его отсутствие пропало еще двадцать три овцы?

В эпизоде, приведенном в Евангелии от Иоанна, женщина по имени Мария взяла фунт экзотических масел (год работы!) и омыла ими ноги Иисуса. Задумайтесь над этой расточительностью. Разве унции масла не хватило бы для того, чтобы сделать то же самое? Даже Иуда мог обратить внимание на эту абсурдность. Ведь средства, которые теперь бежали благоухающими ручьями через грязный дверной порог, можно было использовать на благо бедным.

Вдобавок, Марк описывает третью сцену. Увидев, как одна вдова бросила две мелкие монеты на пожертвование для храма, Иисус назвал гораздо меньшими другие более значительные пожертвования. «Истинно говорю вам, — заметил он, — эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу». Я надеюсь, что он сказал это мягко, чтобы остальные люди, совершающие свои пожертвования, не слишком вдохновлялись его сравнением.

Четвертая история, приведенная в Евангелии от Матфея, содержит притчу, которую я почти никогда не слышал на проповеди, и по вполне понятной причине. Иисус рассказал о хозяине, который нанимал людей работать на его винограднике. Некоторых он нанял рано поутру, некоторых около третьего часа, некоторых около шестого и девятого часа, а некоторых за час до окончания работы. Каждый казался довольным своей оплатой, пока те, кто трудился двенадцать часов под палящим зноем, не узнали, что счастливчики, взявшиеся за дело в последний момент и едва проработавшие час, получили ту же плату. Поступок хозяина противоречил всему, что они знали о мотивациях труда и о справедливой компенсации за него. Это была жестокая экономика, примитивная и простая.