Благодать

Алексей, крепкий пожилой мужчина, кратко изложил слова старых солдат, которые молились более полувека за то, чтобы в Советский Союз пришли эти перемены, те самые, свидетелями которых мы сейчас были. Он медленно и мягко обратился к генералу Столярову,

«Генерал, многие члены моей семьи пострадали от этой организации, — сказал Алексей. — Сам я вынужден был покинуть страну, которую любил. Мой дядя, который был очень добр ко мне, был сослан на работы в Сибирь и больше не вернулся оттуда. Генерал, вы говорите, что раскаиваетесь. Христос учил нас тому, как на это отвечать. От лица моей семьи, от лица моего дяди, который умер в Гулаге, я прощаю вас».

И затем Алексей Леонович, представитель христианской евангелической церкви, потянулся к генералу Николаю Столярову, вице-председателю КГБ, и заключил его в русские медвежьи объятия. Когда они обнялись, Столяров что-то прошептал Алексею, и позднее мы узнали, что он сказал. «Только два раза в жизни я плакал. Первый раз, когда умерла моя мама. Второй раз — сейчас».

«Я чувствую себя как Моисей, — сказал Алексей в автобусе по дороге домой в тот вечер. — Я видел землю обетованную. Я готов к славе».

Русский фотограф, сопровождавший нас, был настроен менее оптимистично. «Все это была игра, — сказал он. — Они надели для вас маску. Я не верю этому». Однако он тоже пребывал в нерешительности, извинившись некоторое время спустя: «Возможно, я был не прав. Я больше не знаю, во что верить».

Следующие десятилетия и, возможно, столетия Советский Союз будет сталкиваться со сложными вопросами прощения в Афганистане, Чечне, Армении, Украине, Латвии, Литве, Эстонии. Каждое из этих государств несет обиду на империю, которая их угнетала. Все они будут задаваться вопросом о мотивах, подобно сопровождавшему нас в штаб КГБ фотографу. Вполне понятно, что русские не верят друг другу и своему Правительству. Прошлое нужно сначала вспомнить, прежде чем его преодолеть.

Именно так можно преодолеть историю, но не сразу и не целиком. Цепи не-благодати действительно могут дать трещину. Мы в Соединенных Штатах уже пережили такой опыт примирения в масштабах нации. Наши враги во Второй Мировой войне — Германия и Япония — теперь наши надежные союзники. Знаменательно и непосредственно связано с такими местами, как бывший Советский Союз и Югославия то, что мы пережили Гражданскую войну, в которой семья выходила против семьи, и нация воевала против самой себя. Я вырос в Атланте, штат Джорджия, в которой отношение к генералу Шерману, который сравнял Атланту с землей, может дать представление о том, что должны чувствовать мусульмане по отношению к своим сербским соседям. В конце концов, именно Шерман ввел тактику «выжженной земли», тактику современного ведения боя, которая с успехом применялась на Балканах. Каким-то образом наша нация выжила и сохранила единство. Южане до сих пор обсуждают заслуги флага Конфедерации и песни «Дикси», но я больше не слышу разговоров об отделении южных штатов или разделении страны на этнические анклавы. Два наших последних президента были из штатов Арканзас и Джорджия.

После окончания гражданской войны политики и советники пытались вынудить Авраама Линкольна обрушить на южан кровавый дождь, который те заслужили. «Разве я не уничтожаю моих врагов, делая их своими друзьями?» — отвечал президент, который, напротив, вынашивал план великодушной реорганизации Юга. Дух Линкольна указывал нации путь даже после его смерти, став, возможно, главной причиной того, что Штаты продолжили свое существование.

Еще более впечатляют шаги, сделанные в направлении воссоединения в отношениях между белой и черной расами, одна из которых привыкла владеть другой. Затяжные последствия расизма доказывают, что требуются годы и большие усилия, для того чтобы искоренить несправедливость. Однако каждый шаг, который афроамериканцы делают по направлению к тому, чтобы быть полноценными гражданами страны, подразумевает движение в сторону прощения. Не все черные прощают, и не все белые раскаиваются; расизм проходит глубокой трещиной через эту страну. Однако сравним эту ситуацию с тем, что произошло, скажем, в бывшей Югославии. Я не видел пулеметчиков, блокирующих въезд в Атланту, или артиллерию, льющую огненный дождь на Бирмингем.