Благодать

Такие сильные различия, каким бы ни было поле сражения, становятся тяжелым испытанием для благодати. Некоторые мучительно ищут ответ на вопрос о том, как относиться к фундаменталистам, которые оскорбили их в прошлом. Уилл Кэмпбелл взял на себя миссию примириться с глухими провинциалами и ку-клукс-клановцами. Другие, в свою очередь, борются с заносчивостью и узким кругозором «политически корректных» либералов. Белым приходится иметь дело с их отличиями от афроамериканцев и наоборот. Чернокожие, живущие в городах, также находятся в сложных отношениях с евреями и корейцами.

Такой вопрос, как гомосексуальность, представляет собой особый случай, поскольку различия базируются на вопросах морали, а не межкультурных отношений. В течение почти всей своей истории церковь рассматривала гомосексуальное поведение как серьезный грех. Тогда вопрос можно поставить таким образом: «Как мы относимся к грешникам?»

Я вспоминаю о тех изменениях, которые произошли в евангелической церкви на моей памяти в связи с вопросом о разводе, вопрос, по поводу которого Иисус выражался абсолютно ясно. Однако сегодня разведенного человека не сторонятся, его не изгоняют из церквей, не оплевывают, не кричат на него. Даже те, кто признает развод грехом, стали принимать грешников и относиться к ним цивилизованно и даже с любовью. Другие грехи, по поводу которых Библия также высказывается ясно, например, жадность вообще не являются препятствием. Мы научились принимать человека, не одобряя его поведения.

Изучая жизнь Иисуса, я пришел к выводу, что какие бы барьеры нам ни пришлось преодолевать, общаясь с «другими» людьми, они не сравнятся с тем, что преодолел Господь Бог, когда сошел на планету Земля, чтобы присоединиться к нам. Вспомните, Он обитал в Святилище и Его присутствие заставляло вершины горы извергать огонь и дым, принося смерть любому нечистому человеку, который подходил близко,

Я восхищаюсь тем, что Иисус завоевал репутацию «друга грешников», таких людей, как проститутка, богатый эксплуататор, одержимая бесом женщина, римский солдат, самаритянская женщина, страдающая кровотечением, и другая самарянка, имевшая много мужей. Как писал Хельмут Тилике:

«Иисус обладал силой, позволявшей ему любить шлюх, хвастунов и негодяев… он был способен на это только потому, что его взгляд проникал сквозь грязь и коросту дегенеративности, поскольку его глаза видели божественный образ, который сокрыт во всех наших действиях — в каждом человеке! … В первую очередь и прежде всего, он дает нам новое видение…

Когда Иисус любил грешного человека и помогал ему, он видел в нем заблудшее дитя Господа. Он видел в нем человеческое существо, которое Отец любил и из-за которого горевал, поскольку оно совершало ошибку. Он видел человека таким, каким его изначально спроектировал Бог, таким, каким он задумывался, и для этого его взгляд проникал под внешнюю оболочку из грязи к истинному человеку под ней. Иисус не идентифицировал человека с совершенным им грехом, но, наоборот, видел в этом грехе нечто чужеродное, нечто действительно ему не принадлежащее, нечто, что просто сковало человека и овладело им, и от чего Иисус должен был избавить его и вернуть к его же истинной сущности. Иисус был способен любить людей, поскольку он любил их прямо сквозь оболочку из грязи».

Может быть, мы и отвратительны, но по-прежнему остаемся гордостью и радостью Бога. Всем нам в церкви необходимы «глаза, исцеленные благодатью», чтобы увидеть потенциальное в других, увидеть ту самую благодать, которую Господь так расточительно поместил в нас. «Любить человека, — сказал Достоевский, — значит, видеть его таким, каким его замыслил Бог».

Глава 14

Лазейки

Католический романист верит в то, что мы разрушаем свою свободу, совершая грех; современный читатель, мне кажется, верит в то, что таким образом мы получаем свободу. У этих двоих не много возможностей понять друг друга.

Флэннери О’Коннор

Лазейки

Историк и критик Роберт Хьюджес пишет об одном заключенном, приговоренном к жизни взаперти на хорошо охраняемом острове недалеко от побережья Австралии. Однажды без всякого повода он набросился на своего соседа по камере и забил его насмерть. Власти отправили убийцу обратно на берег, чтобы он предстал перед судом, где он прямо и бесстрастно сообщил о своем преступлении. Он не выказывал никаких угрызений совести и утверждал, что не держал зла на жертву. «Тогда почему же? — спросил потрясенный судья. — Каков был ваш мотив?»

Заключенный ответил, что он больше не мог выносить жизнь на острове, в этом ужасном месте, и больше не видел смысла жить вообще. «Да, да, все это мне понятно, — сказал судья. — Я понимаю, что у вас была причина броситься в океан. Но убийство! Почему убийство?»

«Дело вот в чем, — сказал заключенный. - Я католик. Если я совершу самоубийство, я попаду прямо в ад. Но если я убью кого-нибудь, я могу приехать сюда, в Сидней, и исповедаться священнику перед казнью. Так Бог простит меня».