Благородна и благочестива (СИ)

– Пасть захлопни, – снова прорычал ллей Золтан. – И камень обратно подбери! Его, – кивок на слабеющего паладина, – нужно спасать! Ты здесь единственный, хоть и вшивый, маг – действуй!

Ллей Блаунт и впрямь выглядел дурно: изо рта стекала струйка крови, уже красной, не серебристой; тело всё больше наливалось человеческими соками, и маг воздуха больше не мог перекинуться в собственную стихию. Не после того, как он призвал на помощь Отца Небесного. Нельзя славить свет и служить тьме – одновременно…

– Держись, держись, – шептала, как заклинание, Камилла, обтирая ладонями стремительно теплеющее лицо. Патрик возвращался в человеческое тело – вот только означало это для него мгновенную смерть. – Мы сейчас что-нибудь придумаем…

– …да не возьму я этот камень! – возмущались за спиной. – Я слышал, что папаня говорил! Только сильный маг может… других убьёт! Да и боюсь я! А если снова меня туда затянет? И не проси, Рыжий барон!

– Тряпка! Слабак!

– Зови как хочешь, а я тебя уже один раз послушал!..

– Ты – последний маг во дворце!..

– Что с памятью, Рыжий барон? А того затейника, мага воды, ты уже позабыл? Стоит же посреди залы – так у него помощи и попроси! Там, поди, опыта побольше найдётся…

Сдавленный хрип с королевского ложа заставил оглянуться даже Камиллу. Король Родрег приподнялся на подушках, почти усевшись на постели, и глаза его полыхнули животным ужасом – и безграничной злобой. С губ мага земли сорвался протяжный вой, он протянул иссохшие руки к Рафаэлю…

Наследный принц шарахнулся прочь от скрюченных пальцев, но старый король даже не завершил движения. Бесцветные глаза закатились, лицо застыло в жуткой гримасе, и его величество, король Родрег Айронфисский, испустил дух. Ещё до того, как упал обратно на ложе.

Твердь ощутимо тряхнуло.

– Так д-должно б-быть, – впервые на памяти Камиллы запнулся мэм Гирр. – Мне говорили. Стихия принимает своего носителя после смерти… Теперь все во дворце знают о смерти его величества.

– Да пусть катится хоть Себу в пасть! – вспылил Рафаэль. – Всю жизнь мечтал воссоединиться с семьёй, только чтобы порадоваться тому, что воспитан пиратами!

– Отец! – крикнула Камилла, вскидывая голову. – Патрик!..

Паладин боролся. По телу его, то зыбко-прозрачному, а то человеческому, то и дело пробегали судороги. Силы его заканчивались – вместе с вытекавшей из груди кровью. Окровавленный дротик не встал на место, когда Родрег призвал мага воздуха, и теперь лежал рядом с телом Патрика равнодушным напоминанием.

– За мной, Эллар! – рявкнул Рыжий барон, срываясь с места. – Не отпускай его, дочь!..

Камилла не отпускала. Так и держала лицо Патрика в ладонях, не смея ни миг отвести глаз. Словно держала взглядом, беспрестанно шепча слова – бессвязные и нелепые. И Патрик их, кажется, слушал, потому что смотрел на неё, не моргая. Кожа, уже совсем человеческая, снова леденела под пальцами, и перекинуться в стихию паладин больше не мог.

Только расслабится – и окончательно вернётся в человеческое тело. И умрёт, у неё на руках, умрёт неизбежно…

В диком напряжении Камилла не замечала, как осталась с Патриком одна в опочивальне – рядом с мёртвым королём. Как выбежали из покоев отец с Рафаэлем, как мэм Гирр рявкнул что-то в коридоре подбежавшей страже. Как кто-то опасливо заглянул в опочивальню, кажется, королевский камердинер; тихо прошёл к ложу и так же тихо вышел. Как прошла целая вечность перед тем, когда раздался снаружи дружный топот, и в опочивальне появились люди.

Камилла даже не обернулась.

Только и видела уже привычно-карие, тускнеющие глаза, по-прежнему ласковые, но очень уставшие. Веки медленно закрывались, но Патрик ещё боролся. Не мог уже выдавить ни слова через окровавленные губы, но смотрел, смотрел, не отрываясь. Словно забирал её образ с собой – в вечность…

– …я сказал и повторю, ллей Золтан: я не справлюсь с амулетом стихий. Родрег мог, Корни может. Твой отец, полагаю, тоже. Я – не рискну.

– Я убью тебя, Салават!

– Едва ли это поможет ллею Блаунту.

– Бесполезный ублюдок! Можешь ты сделать хоть что-то? Хотя бы попытаться! Проклятье, ты же… ты же маг воды, будь ты проклят!

– Я могу не только попытаться, – усмехнулся над головой ллей Салават. – Я уверен, что успею его спасти. Даже без амулета стихий. Мне только и нужно, чтобы он не сопротивлялся и вернулся в человеческое тело. Я перехвачу все соки, которые его поддерживают, и напитаю новыми. Ускорю течение жидкостей внутри… Не сразу, но раны затянутся.

– Так делай, не тяни!

– Одно условие. Я остаюсь на прежней должности при новом короле. Со всеми прежними полномочиями.

– Проклятье, Салават!..

– Да не вопрос! – вклинился Рафаэль. – Жалко, что ли? Обещаю, – легко обратился к старшему советнику будущий король, – ты получишь то, что просишь.

– Простите, ллей Рафаэль, – холодно отозвался ллей Салават. – Но я не слишком доверяю слову вчерашнего пирата. Мне нужно слово светлого ллея Золтана Эйросского. При всех недостатках вашей семьи… слово вы держите.