Благородна и благочестива (СИ)

– На дно повозки, живо! – рявкнул мэм Гирр, махнув на неё рукой.

Камилла мигом пригнулась, хотя золотистая защита всё ещё сверкала – уже бледно-золотым, почти прозрачным светом. Над головой свистели стрелы, совсем рядом звенела сталь. Даже Тэрн ввязался в драку. Мечом королевский кучер не владел, а вот дубиной – вполне.

– Их много! – услышала Камилла голос Патрика. Резкий, жёсткий и неузнаваемый. – Вези её в столицу! Я догоню!

– Ллей Блаунт!..

Короткое возражение потонуло в диком свисте урагана, взметнувшегося в безветренной ночи. Жуткий порыв ветра тут же и стих, а неподалёку раздался грохот упавшей повозки. Камилла осторожно выглянула: разбитая телега, преграждавшая им путь, теперь лежала далеко в стороне, отброшенная внезапным вихрем.

И если мэм Гирр ещё сомневался, то Тэрн свою жизнь ценил чуть больше: хлестнул поводьями, крикнув на ходу:

– Запрыгивай, герой!

Оставить ллейну Эйросскую без защиты верный Гирр не посмел. Зацепился за край повозки, мигом махнув внутрь. Больно наступил Камилле на ногу, но дочь Рыжего барона и пикнуть не посмела: меч мэма Гирра оказался в крови по самую рукоять.

– Сколько их там? – крикнул на ходу Тэрн, как только за ними раздался топот нагонявших всадников.

– Целый отряд, – процедил королевский воин, скидывая с плеча арбалет. – Двадцать клинков и пятеро лучников. Верно, что и на других дорогах нас ждали – едва ли ллей Салават рискнул бы нас упустить.

– Ллей Салават? – удивилась Камилла. – Откуда…

– Омуш, – скривился мэм Гирр. – Слуга Салавата. Он вас и узнал, светлейшая.

Камилла враз вспомнила старого слугу, провожавшего их с ллейной Бианкой в покои. Жилистый, крепкий и угрюмый, он казался тенью – идеальный слуга любого хозяина.

– А как же ллей Патрик? – обернулась Камилла. Мэм Гирр спустил крючок, и свистнувший болт выбил злой вскрик позади. В ответ прилетела стрела, и Камилла, ойкнув, снова сползла на пол повозки.

– Паладин за себя постоит, – отозвался кучер, подхлёстывая коней. – Люди врут, будто воины ордена хранимы силой Отца. Попадают в них реже, мол… удачливы больно!

– Врут, – дёрнул щекой мэм Гирр, как только второй болт угодил в лошадь преследователя. Конский топот стих, и королевский воин опустился на колено, напряжённо вслушиваясь в звуки затихавшего боя. – Я лично знал одного паладина… его в обыкновенной уличной драке вилами проткнули.

Опомнился, глянув на Камиллу, и поспешно добавил:

– Но ллей Блаунт ещё и маг воздуха. Точно отобьётся, светлейшая.

– Или смерчем обернётся, – хмуро добавил кучер, явно вспоминая выбитый зуб. – За него не беспокойтесь! Нам бы самим в целости добраться…

Погоня их больше не тревожила: несколько вспышек на тёмном небосводе далеко позади подсказали, что битва там, у места засады, ещё продолжалась, и ллей Блаунт вёл её успешно. И пока удача всё ещё улыбалась паладину, они тоже торопились: успеть бы к закрытию чёрных ворот.

– Придержи, – вдруг позвал мэм Гирр, когда они подобрались к пролеску, за которым начиналась дорога наверх, к замку. У подножия горы с этой стороны раскинулись и несколько бедноватых домишек, складов и сомнительных заведений – изнанка столицы, как назвала их ллейна Бианка. – Я быстро.

Королевский воин спрыгнул и размашисто направился к ближайшему освещённому домику, над которым горел фонарь и красовалась деревянная вывеска со стёршимися буквами. Верно, что придорожная таверна для таких же, как они, припозднившихся спутников. Камилла поёжилась и накинула капюшон, как только на голову упали первые пробирающие капли. Зима в столицу ещё не добралась, но воздух посвежел до хруста, а дождь оказался и вовсе ледяным – почти как в родном Фэйерхолде.

Камилла вздохнула, вспоминая деда, собственные покои, замок, в котором слушались её приказов, и город, который не успела ни изучить, ни полюбить. Это ничего! Она вернётся и уж тогда наведёт порядок железной рукой!

Хотя… ллей Тадеуш уже поправляется и, верно, сам руководить сможет. Неловко как-то получится деда с места двигать. Подвигать. Подталкивать.

Странно, в общем, получалось теперь с наследством.

– Камилла? Чудесная, прекрасная Камилла, вы ли это? – вдруг раздался восторженный, хотя и хрипловатый голос со стороны.

Дочь Рыжего барона резко обернулась.

– Густав? – не поверила она. – Ты что здесь делаешь?

Тэрн хмуро покосился на подошедшего к повозке молодого человека в рабочей одежде и с ящиком в руках.

– Работаю, – покраснев и запнувшись, отозвался повар с Ближних Островов.

– А как же таверна у дяди? В столице? – припомнила Камилла, разглядывая молодого повара. Густав осунулся и поблек, только глаза горели.