Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти

«В итоге, – думал Данросс, – первый натиск я отразил. Завтра покажет, враг Бартлетт или друг. Или пятница».

Он ощутил поднимающуюся волну гнева, но подавил ее. «Спокойно, – сказал он себе. – Думай спокойно. Хорошо, но вот что, черт побери, интересно: как вышло, что все сказанное Бартлеттом на вечеринке – все эти тайны, которыми он меня оглушил, – пронеслось сегодня по рынку будто тайфун? Кто шпион? Может, он заодно и агент „Севрина“? Ладно, пока ничего страшного, все схвачено, я думаю».

Данросс подошел к телефону и попросил оператора соединить с господином Деланом и перезвонить.

– Ты думаешь, Сюзанна уже там? – спросила Пенелопа.

– Думаю, да. Если самолет не задерживается. Сейчас в Марселе около одиннадцати, так что это будет нормально. Как досадно, что так вышло с Боржем! Он мне нравился.

– А что будет с Аврил?

– С Аврил все будет в порядке. Аврил вернется домой, станет растить ребенка, скоро встретит своего принца, нового, и ее сын станет частью семьи Струан. Она будет защищена и окружена любовью.

– И ты в это веришь, Иэн, – про принца?

– Да, – твердо сказал он. – Я верю, что все будет в порядке. Все будет в порядке, Пенн, для нее, для Кэти, для… для всех.

– Но тебе не вытащить всех на себе, Иэн.

– Я знаю. Но никто, никто в семье никогда не будет нуждаться, пока я жив.

Жена взглянула на него и вспомнила, каким увидела Иэна в тот самый первый раз: красивый как бог юноша, в изрешеченном истребителе, который должен был разбиться, но почему-то не разбился. Иэн просто сидел в кабине, потом выбрался из нее, стараясь скрыть свой ужас. И она впервые прочла в его глазах, что такое смерть. Но он превозмог смерть и все же вернулся из полета, и просто принял у нее чашку с чаем, сказав: «О, как здорово, благодарю. Вы новенькая, да?» – с этим своим патрицианским произношением, таким чуждым среде, в которой выросла она.

«Как это было давно, тысячу лет назад, в другой жизни, – думала она. – Такое чудесное, ужасное, потрясающее, полное мучительных дум время. Погибнет он сегодня или вернется? Погибну ли я сегодня? Во время утренней бомбежки или вечерней? Как там папа с мамой? Почему молчат? Телефон не работает из-за бомбежек или этого дрянного стандартного домишки в Стретеме уже больше нет, как и тысяч других, похожих на него?»

Однажды так и случилось, и у нее не стало прошлого. Остался лишь Иэн, его руки, сила и уверенность и страх, что он погибнет, как и все остальные. «Это было хуже всего. Ждать, и предчувствовать, и понимать, как смертны эти „Немногие“,[180] да и мы все тоже. Господи боже мой, как же быстро мы повзрослели!»

– Надеюсь, так будет всегда, дорогой, – произнесла она спокойным, невыразительным голосом, желая скрыть безграничность своей любви. – Да. Я хочу, чтобы ты был бессмертен!

Он улыбнулся, с любовью глядя на нее:

– Я и так бессмертен, Пенн, будь спокойна. Умру – и все так же буду присматривать и за тобой, и за Гленной, и за Адрион, и за всеми остальными.

Она пристально смотрела на него:

– Как Дирк Струан?

– Нет. – Теперь он уже говорил серьезно. – С ним мне никогда не сравняться. Он вечен, а я лишь временный. – Он взглянул на нее в упор. – Ты сегодня невероятно серьезна, верно?

– Серьезен и ты, не так ли?

И они рассмеялись.

– Я просто думала, насколько преходяща жизнь, сколько в ней насилия, неожиданностей, жестокости. Сначала Джон Чэнь, теперь Борж, Кэти… – Она чуть поежилась: мысль о том, что она потеряет его, всегда приводила ее в ужас. – Кто следующий?

– Любой из нас. А пока будь как китайцы. Помни, под небесами все вороны черные. Жизнь прекрасна. Боги совершают ошибки и ложатся спать, так что нужно стараться изо всех сил и никогда не доверять гуйлао!

Она улыбнулась, и мир снова воцарился у нее в душе.

– Бывают моменты, Иэн Струан Данросс, когда ты мне очень нравишься. Как ты ду… – Зазвонил телефон, и она осеклась. «Черт бы побрал этот проклятый аппарат! Будь моя воля, я запретила бы все телефонные звонки после шести вечера. Но тогда бедный Иэн сойдет с ума и этот чертов Благородный Дом рухнет, а бедный Иэн лишь им и живет. Я на втором месте, дети тоже, и так должно быть. Верно?»

– О, привет, Ландо, – проговорил Данросс. – Что новенького?

– Надеюсь, не побеспокоил, тайбань.

– Нисколько, – отвечал он, весь собравшись. – Я только что вошел. Чем могу быть полезен?

– Извини, но я беру назад вчерашнее предложение поддержать тебя пятнадцатью миллионами. На время. Меня очень тревожит ситуация на рынке.

– Тревожиться не о чем. – Внутри у Данросса все похолодело. – Горнт опять взялся за свое. Вот и все.

– Я и правда очень обеспокоен. И дело не только в Горнте. Дело в «Хо-Пак» и в том, как на это реагирует рынок. Паника перекидывается на «Цзин просперити» и даже на «Вик»… Все эти знаки очень нехорошие, так что я подожду и посмотрю.

– Все решится завтра, Ландо. Завтра. Я рассчитывал на тебя.

– Ты увеличил втрое нашу следующую поставку золота, как я просил?

– Да, я сделал это лично. У меня есть телексы из Цюриха с подтверждением по обычному коду.

– Замечательно, замечательно!

– Завтра мне нужен будет твой аккредитив.