Благородный Дом. Роман о Гонконге

— Но они этого не делали. Наше Бюро по борьбе с наркотиками — лучшее в Азии. А они не располагают никакими свидетельствами в пользу вашей ошибочной официальной теории о том, что за наркоторговлей стоят китайцы. КНР тоже выступает против торговли наркотиками, как и все мы.

— Пусть будет по-твоему, — сдался Роузмонт. — Родж, есть ли у тебя дело на этого агента? Он же кагэбэшник, верно?

Кросс закурил.

— Воранский был здесь в прошлом году. Тогда он проходил под именем Сергея Кудрова, опять же матроса первого класса с того же судна — с выдумкой у них не очень, верно? — Никто не улыбнулся. — Его настоящее имя — майор Юрий Бакян, Первое управление КГБ, шестой отдел.

Роузмонт тяжело вздохнул. Фэбээровец глянул на него:

— Значит, ты прав. Все сходится.

— Возможно. — Высокий мужчина на минуту задумался. — Родж, а какие контакты у него были в прошлом году?

— Он приезжал как турист, останавливался в гостинице «Девять драконов», в Коулуне…

— Это есть в докладе АМГ, эта гостиница там упоминается, — вставил Лэнган.

— Да. Мы следили за этой гостиницей около года. И ничего не обнаружили. Бакян-Воранский вел себя как обычный турист. Вели его двадцать четыре часа в сутки. Он пробыл здесь пару недель, а потом, перед самым отплытием судна, пробрался на борт.

— Подружка?

— Нет. Постоянной не было. Обычно он ошивался в дансинге «Гуд лак», в Ваньчае. По виду задира, но необычных вопросов не задавал, и никаких из ряда вон выходящих встреч у него не было.

— В Синклер-тауэрс хоть раз наведывался?

— Нет.

— Жаль, — посетовал Лэнган, — это было бы первый сорт. Там есть одна квартирка у Цу-яня. Цу-янь знаком с Банастасио, Джон Чэнь знаком с Банастасио, и мы возвращаемся к винтовкам, наркотикам, АМГ и «Севрину».

— Да, — согласился Роузмонт, а потом добавил: — Вы уже вышли на Цу-яня?

— Нет. Он благополучно прибыл в Тайбэй, а потом исчез.

— Вы считаете, он там скрывается?

— Видимо, да, — сказал Кросс. В душе он считал, что Цу-яня уже нет в живых, что его ликвидировали националисты, красные, мафиози или триады. Интересно, мог ли он быть двойным или — сущим дьяволом для всех разведывательных служб — тройным агентом?

— Вы найдете его, или это сделаем мы либо тайваньские парни.

— Роджер, а этот Воранский вывел тебя на что-нибудь? — поинтересовался Лэнган.

— Нет, не вывел, хотя мы следили за ним не один год. Он был прикомандирован к советскому торговому представительству в Бангкоке, проводил время в Ханое и Сеуле, но не был замечен в тайной деятельности. Однажды этот нахал даже подал заявку на получение британского паспорта и чуть не получил его. К счастью, наши ребята, которые проверяют все заявки, обнаружили изъяны в его легенде. Жаль, что он мертв. Вы же знаете, как непросто выявлять врагов. Тратишь столько времени и сил. — Помолчав, Кросс закурил. — Звание у него довольно высокое — майор, а это значит, что дело очень скверное. Возможно, это был ещё один особый агент с заданием курсировать по Азии и глубоко внедриться лет на двадцать — тридцать.

— Эти ублюдки планируют свои игры на такой долгий срок, что оторопь берет! — вздохнул Роузмонт. — Что вы собираетесь делать с трупом?

Кросс улыбнулся:

— Один из моих парней говорит по-русски. Я попросил его позвонить капитану судна — Григорию Суслеву. Тот, конечно, член партии, но довольно безвредный. Посещает время от времени подружку, снимающую квартиру в Монкоке. Девочку из бара, которая за скромное вознаграждение развлекает его, когда судно приходит сюда. Посещает скачки, театр, ездил пару раз играть в Макао, хорошо говорит по-английски. Суслев под наблюдением. Я не хочу, чтобы кто-то из ваших лихих парней напрягал известного нам противника.

— Значит, Суслев бывает здесь регулярно?

— Да, он уже много лет бороздит эти воды, а порт приписки у него — Владивосток. Кстати, он когда-то был командиром подводной лодки. Якшается здесь с разными экстремистами. В основном под градусом.

— Что ты имеешь в виду?

— Пьяный, но не очень. Бывает у некоторых британских «розовых», умеренных либералов, вроде Сэма и Молли Финн.

— Это те, что все время пишут письма в газеты?

— Да. Они больше зануды, чем неблагонадежные. Во всяком случае, этот мой человек сказал капитану Суслеву, как и было приказано, что мы приносим извинения, но, похоже, у одного из его моряков случился сердечный приступ в телефонной будке на терминале «Голден ферриз». Суслев едва не потерял дар речи, и было из-за чего. В кармане Воранского «случайно оказалась» дословная запись телефонного разговора его убийцы. Мы перевели её на русский, дабы выказать им наше неудовольствие. Они на этом судне все профессионалы, достаточно опытные, чтобы знать, что без веской причины, если нас не спровоцируют, мы их агентов не убираем. Им прекрасно известно, что мы лишь наблюдаем за теми, кто у нас на заметке, а если они начинают основательно досаждать, депортируем. — Кросс мрачно глянул через стол на Роузмонта, хотя и продолжал говорить как ни в чем не бывало. — Мы считаем, что наши методы более эффективны, чем нож, удавка, яд или пуля.

Роузмонт кивнул:

— Но кому понадобилось убивать его?