Благородный Дом. Роман о Гонконге

— А ты, Иэн? Ты знаешь Джона всю жизнь. Это… как можно узнать что-нибудь подобное, хейя?

— Кто-нибудь ещё знает?

— Никто, если не считать слуг, конечно, Шити Чжуна и кое-кого из друзей, приглашенных на ланч. Они… они были здесь, когда принесли пакет. Они, да, они были здесь. Уехали перед самым твоим приездом.

Диана Чэнь зашевелилась в кресле и высказала вслух то, о чем думал Данросс:

— Значит, к вечеру об этом будет знать весь Гонконг!

— Да. А к утру новость появится на первых страницах газет. — Данросс пытался сопоставить множество скопившихся в голове вопросов и ответов. — Пресса подхватит толки насчет… э-э… уха и Вервольфа и будет их смаковать.

— Да. Так оно и будет. — Филлип Чэнь вспомнил, что сказал Шити Чжун, когда все прочитали письмо. «Не плати выкуп по крайней мере неделю, дружище Филлип, и ты прославишься на весь мир! Айийя, надо же, кусок уха и Вервольф! И-и-и. Ты прославишься на весь мир!»

— Может быть, это совсем не его ухо. Может, это лишь трюк, — с надеждой проговорил Филлип Чэнь.

— Да. — «Если это ухо Джона Чэня, — думал глубоко обеспокоенный Данросс, — и если они прислали его в первый же день до начала переговоров или чего-нибудь ещё, то могу поспорить, что бедолага уже мертв». — Какой смысл наносить такую травму? — проговорил он. — И конечно, тебе надо заплатить.

— Конечно. Хорошо ещё, что мы не в Сингапуре, верно?

— Да. — В Сингапуре теперь по закону все банковские счета семьи похищенного тут же замораживали, чтобы похитителям не платили выкуп. Там разразилась чуть ли не эпидемия похищений, но почти никто из преступников не был арестован, потому что китайцы предпочитали быстро и без шума платить и ничего не сообщать в полицию. — Ну и ублюдки! Бедный старина Джон.

— Может, выпьешь чаю или ещё чего-нибудь? — предложил Филлип. — Ты не голоден?

— Нет, спасибо. Я дождусь Брайана Квока и поеду. — Данросс посмотрел на коробку и на ключи. Эту связку ключей он видел неоднократно. — Нет ключа от банковской ячейки, — заметил он.

— Какого ключа? — переспросила Диана Чэнь.

— Джон всегда носил на связке ключ от банковской ячейки.

Она даже не двинулась в кресле.

— И что, сейчас его нет?

— Нет.

— Может, вы ошибаетесь. Насчет того, что он всегда носил его на связке. Данросс посмотрел на неё, потом на Филиппа Чэня. Оба воззрились на него в ответ. «Ну что ж, — подумал он, — если ключ взяли не похитители, то это сделали Филлип или Диана, и на их месте я поступил бы так же. Одному Богу известно, что могло быть в этой ячейке».

— Может, и ошибаюсь, — спокойно проговорил он.

— Чаю, тайбань? — спросила Диана, и в её глазах мелькнула глубоко спрятанная тень улыбки.

— Да, думаю, выпью. — Он был уже уверен, что ключ взяли супруги Чэнь.

Она встала, громко приказала подать чай и снова уселась.

— И-и-и, поторопились бы они… эти полицейские.

Филлип смотрел в окно на высохший сад:

— Вот бы дождь пошёл.

— Интересно, во сколько нам встанет вернуть Джона, — пробормотала она.

— Разве это имеет значение? — обронил Данросс после паузы.

— Конечно имеет, — тут же взвилась Диана. — На самом деле, тайбань!

— О да, — эхом откликнулся Филлип Чэнь. — Пятьсот тысяч долларов! Айийя, пятьсот тысяч — это же целое состояние. Проклятые триады! Ну что ж, если они просят пятьсот, я смогу сторговаться на сто пятьдесят. Слава богу, миллион не запросили! — Брови у него взлетели вверх, а лицо ещё больше посерело. — Цзю ни ло мо

на всех похитителей. Они должны получить по заслугам — все.

— Да, — согласилась Диана. — Мерзкие триады. Полиция должна работать эффективнее! Более четко и более эффективно, и охранять нас лучше.

— Ну, это уже несправедливо, — резко возразил Данросс. — В Гонконге много лет не было громких похищений, а в Сингапуре это происходит каждый месяц! Уровень преступности у нас фантастически низок, и наша полиция ведет огромную работу — огромную.

— Ха, — фыркнула Диана. — Все они продажные шкуры. Зачем ещё идти в полицию, как не для того, чтобы разбогатеть? Я не верю ни одному из них… Мы знаем, о да, мы-то знаем. Что касается похищений, ха, последнее было шесть лет назад. Тогда похитили моего третьего кузена, Сун Фу-саня, и семья вынуждена была заплатить шестьсот тысяч, чтобы он вернулся целым и невредимым… Они после этого чуть не обанкротились.

— Ха! Чтобы Колибри Сун обанкротился? — с издевкой переспросил Филлип Чэнь. — Этого просто быть не может!

Колибри Сун, очень богатый судовладелец родом из Шанхая, был уже не молод, за пятьдесят, и выделялся среди соплеменников острым — и очень длинным, для китайца, — носом. Его прозвали Колибри за то, что он постоянно порхал из одного дансинга в другой, как с цветка на цветок, в Сингапуре, Бангкоке, Тайбэе и Гонконге, погружаясь в мириады дамских нектарников, причем ходили слухи, что его мужское естество было ни при чем, потому что он обожал куннилингус.

— Если не ошибаюсь, большую часть денег полиция вернула, а преступники сели в тюрьму на двадцать лет.

— Да, тайбань, верно. Но на это ушли месяцы. И могу поспорить, что кое-кто из полиции знал гораздо больше, чем говорил.