Благословение

«Нью-Йорк Таймс» сообщала, что температура за городом будет от пяти до десяти градусов выше нуля. Самое теплое свое пальто она купила два года назад, но оно еще было в хорошем состоянии, хотя края манжет уже слегка потерлись. Она стояла у открытого шкафа и рассуждала сама с собой, рассматривая рукав, а затем, отшвырнув пальто, пошла покупать новое. Ее охватило чувство, которое редко возникало у нее: необходимость потворствовать своим желаниям. Поэтому она направилась на Пятую Авеню, где ей потребовалось совсем немного времени, чтобы выбрать экстравагантное красивое красновато-коричневое шерстяное пальто, отделанное мехом, и подобрать юбку в тон. К ним прекрасно подходил кремовый кашемировый свитер и на смену кремовая блуза из плотного шелка. По дороге домой она решила зайти в магазин мороженого, стилизованный под салон прошлого века, которые сейчас снова вошли в моду. И здесь она позволила себе еще одну роскошь, купив огромную башню из шоколада и сливочного крема.

«Если кому-то и нужно баловать себя, – решила она, то это мне». Целых две недели ее мучили сомнения и колебания. Позвонят ли они снова? Нет ли? Она вспомнила также свои страхи перед началом работы. «Смогу ли я? Получится ли у меня?» Но шоколадная крепость уничтожена, и она отправилась домой укладываться.

Ширли, наблюдая, давала советы:

– Потрясающе выглядишь. Теперь надень жемчуг.

– Жемчуг? Я же собираюсь на деловую встречу в провинциальный городок.

– Ну, так снимешь во время встречи. Он так прелестно смотрится с блузкой и со свитером. Разве ты не хочешь показать своей свекрови…

– Она не свекровь мне.

– Не цепляйся к словам. Она будет ею через пару месяцев, и ты, кстати, дашь ей понять, как дорог тебе ее подарок.

– Хорошо, может, я так и сделаю.

Но Дженни уже знала, что не наденет ожерелье. Почему? Что-то мешало ей, ее мучили сомнения, что она получила его обманным путем, что она не достойна этого подарка.

Отец Джея встретил ее на железнодорожной станции и отвез домой на машине. Пушистое белое покрывало лежало на полях и тянулось дальше к вершинам холмов.

– Снег рано выпал в этом году, – заметил старик. – Все так изменилось с тех пор, как ты была здесь. – И, взглянув на Дженни, добавил: – Ты чудесно выглядишь сегодня.

– Спасибо, – сдержанно ответила она. Это был не комплимент, а, скорее, одобрение.

«Вид обманчив. Я не та, кем кажусь. Посторонняя, вот кто я. То же самое было в Джорджии девятнадцать лет назад».

За девятнадцать лет она избавилась от воспоминаний о Питере, стерла их из памяти, как стирают пятновыводителем чернильное пятно. Только однажды, когда кто-то оставил открытым на столике в библиотеке указатель американских ученых и исследователей, движимая мгновенным чувством любопытства, она, не отдавая себе отчета, взглянула на букву «М», и там нашла его, Питера Элджернона Мендеса, со списком его степеней и работ. Он сделал себе имя в археологии, как и хотел, и стал теперь – или был три или четыре года назад – преподавателем в Чикаго. Так, каждый из нас, размышляла она потом, добился того, чего хотел, и ничего не осталось после года той страстной влюбленности. А может, это была настоящая любовь! Если бы мы могли остаться вместе тогда, может, мы все еще были бы вместе и сейчас? И тогда эта девочка, эта Виктория Джилл – королевское имя, – жила бы с нами, а не разыскивала бы нас по всей стране.

– Инид собрала у нас целую компанию, – говорил Артур Вулф. – Комитет так быстро вырос, даже я удивился, как все это затронуло людей, вовлекло их в борьбу. Появилось множество публикаций с тех пор, как вы были здесь в последний раз, и это радует. Обе стороны обклеили город разными плакатами и лозунгами. Газеты, конечно, тоже не остались в стороне. Есть одно объединение либерального толка, которое владеет полудюжиной газет по всей стране и выступает за сохранение диких уголков природы. Но местная газета требует развития городского хозяйства. Должен с сожалением сказать, что вокруг этого происходит много гадкого. Кажется, что все люди только и говорят об этом – даже больше, чем о России и разоружении, или чем о выборах.

Уже наступил вечер, когда они приехали. Автомобили стояли в переулке и вдоль дороги. Свет струился из каждого окна дома, так что дом выделялся ярким освещенным пятном на фоне темных ветвистых деревьев.

«Тихая гавань, такой дом, как этот, – подумала Дженни, – если только родиться здесь».

Шум разговора был слышен еще до того, как Инид открыла им дверь и радостно поздоровалась:

– Наконец-то и ты, Дженни! Все умирают от желания встретиться с тобой. Входи.

Сорок или пятьдесят человек разбрелись по всем комнатам. Вероятно, подумала Дженни, здесь собраны сливки местного общества: два врача, директор школы, несколько учителей, хозяин универсального магазина, владелец питомника, где выращивают елки, хозяева молочных ферм, сыроварен. А все вместе эти люди решили объединиться ради одной цели – сохранить часть живой природы для будущего.

Дженни угостили горячим ромом, представили всем и позвали в гостиную, где ярко горел камин и уже был накрыт длинный стол.