Благотворительность семьи Романовых, XIX — начало XX в.

К началу 1916 г. Центральное всероссийское бюро разослало на места регистрационный материал на 4 000 000 беженцев. Уже во второй половине декабря 1915 г. поступили сведения на 1 000 000 осевших беженцев[505]. Колоссальное количество сведений и запросов необходимо было систематизировать. С этой целью в Бюро составлялись и хранились розыскные регистрационные карточки на беженцев. Они были трех видов и разного цвета. Белая карточка составлялась на беженца, если разыскивавшее его лицо само являлось беженцем, зеленая – на разыскиваемого, красная – на умершего. Каждая карточка содержала сведения о разыскиваемом: фамилию, имя, отчество, возраст, национальность, профессию, место прежнего постоянного жительства с точностью до года, волости или местечка, когда и где затерялось разыскиваемое лицо. В красной карточке вместо сведений о том, когда и где лицо затерялось, указывалось время и место смерти. Карточки хранились в алфавитном порядке по губерниям.

Большое количество запросов о потерявшихся детях привело к необходимости создания системы их поиска и регистрации. На ребенка составлялась особая карточка, содержавшая вопросы, облегчавшие поиск: что известно о родителях и родственниках со слов ребенка и со слов доставившего его лица, при каких обстоятельствах ребенок потерялся, указывались его особые приметы. На местах для поиска детей подразделениями Татьянинского комитета проводились переписи детей-беженцев. В Петрограде и его окрестностях перепись детей-беженцев в возрасте до 15 лет была проведена в декабре 1915 г.[506] К концу сентября 1916 г. в особом отделе имелись сведения на 10 696 детей. Были найдены и возвращены родителям 2797 детей[507]

. С целью облегчения розыска потерявшихся беженцев, как взрослых, так и детей, Центральное бюро приступило к составлению фотоальбомов, предложив местным отделам и отделениями комитета фотографировать беженцев и присылать снимки. Однако для этого не везде имелись возможности.

Помимо регистрации и поиска беженцев – физических лиц – особый отдел организовал регистрацию эвакуировавшихся учреждений и должностных лиц, их представлявших. С этой целью направлялись запросы к эвакуированным губернаторам, окружным судам, отделениям госбанка и др. На 1 января 1916 г. Центральное бюро имело сведения о местонахождении 3000 эвакуированных учреждений[508]. Кроме регистрации и поиска беженцев и учреждений, бюро пересылало денежные переводы беженцам, принимало обычную корреспонденцию до востребования им адресованную и затем направляло ее к местам установленного их пребывания, разыскивало утерянный багаж и т. д.

Поддержка власти, широкие полномочия, крупные государственные средства позволили Татьянинскому комитету в сравнительно короткий срок развернуть призрение беженцев в масштабах страны. Этому способствовала и широкая общественная поддержка его деятельности, участие в работе отделов и отделений.

Свержение монархии в России поставило вопрос о дальнейшей судьбе Татьянинского комитета. Благотворительные ведомства, действовавшие под покровительством дома Романовых, продолжили свое существование, поскольку и новая власть в лице временного правительства, и общественность сознавали необходимость их сохранения хотя бы до создания новой системы призрения. Положение Татьянинского комитета было менее определенным, поскольку такие же функции выполняли особое совещание по устройству беженцев при МВД и его местные подразделения.

В начале марта 1917 г. комитет предпринял шаги по установлению контактов и достижению взаимопонимания с новой властью. А. Б. Нейгардт встретился с министром-председателем временного правительства князем Львовым. Глава комитета, по его словам, готов был согласиться с ликвидацией этой структуры, если временное правительство признает ее «нежелательной». «для новых песен, наверное, потребуются и новые птицы»,[509] – заметил он. Львов высказался против ликвидации Татьянинского комитета, который «сделал уже так много пользы жертвам войны», и заявил, что «временное правительство просит его деятелей продолжать их работу»[510]. Татьянинский комитет сохранился, но его финансы были поставлены под контроль особого совещания по устройству беженцев. Оно «признало нужным» обсуждать сметы региональных отделений комитета в губернских и городских совещаниях по устройству беженцев. Центральное управление комитета получало средства не непосредственно от совета министров, как до революции, а от особого совещания по устройству беженцев.