Бланка Кастильская

Этот рассказ не совпадает с рассказом Матвея Парижского, по которому "они все погибли, либо на суше, либо на море", а Альберик де Труа-Фонтен даже приводит подробности этой трагедии: по его словам, основная часть толпы спустилась по долине Роны в Марсель и там попала в руки двух судовладельцев, Гуго Ферри и Гийома Поркера, которые посадили их на семь кораблей и отправили в Александрию, где продали как рабов; причем два корабля потерпели кораблекрушение у берегов Сардинии.

Этот странный эпизод Крестового похода детей

показывает состояние перевозбуждения умов на Западе, одержимом идеей священной войны и дестабилизированном слухами и псевдопророчествами апокалиптического характера. Если мы остановились на этом событии, то только потому, что его важность, конечно, не ускользнула от внимания Бланки Кастильской. Нет никаких сведений о каком-либо вмешательстве в это дело с ее стороны, но как она могла не знать о фактах, о которых сообщается в не менее чем 38 хрониках, живя в Париже, куда съехались 30.000 детей и откуда сам король принял решение выслать их после консультации с магистрами? Ей было 24 года, и почти сорок лет спустя она столкнется с подобным движением, когда будет управлять королевством, с Крестовым походом пастушков

, разношерстой толпой крестьян, многие из которых были пастухами, как и в 1212 году, которые также утверждали, что хотят освободить Святую землю. Нет сомнений, что Бланка увидела связь между двумя этими явлениями.

В августе она получила письмо от своей старшей сестры Беренгарии на латыни, адресованное "Dilectae et diligendae sorori suae Blanchae, Ludovici regis Francorum primogenitii uxori" ("Бланке, моей дорогой и ласковой сестре, супруге Людовика, старшего сына короля Франции"). В этом письме Беренгария, называющая себя "милостью Божьей королевой Леона и Галисии", несмотря на то, что ее брак с королем Леона Альфонсо IX был признан Папой недействительным и с 1209 года она жила в Кастилии, сообщает своей сестре прекрасную новость: "У меня есть хорошие новости, которые я хочу тебе сообщить. Благодаря Богу, от которого исходит всякая добродетель, король, наш господин и отец, победил Амирамомелина (Мохаммеда эль-Насера) на поле боя. Мы считаем, что тем самым он приобрел особую славу, ибо никогда прежде не было такого, что король Марокко потерпел поражение в битве на открытой местности. Теперь знайте, что слуга нашего отца пришел, чтобы сообщить мне эту новость, но я не поверила ему, пока не увидела письмо самого короля". Это была великая битва при Лас-Навас-де-Толоса, в Сьерра Морена, выигранная 16 июля христианской армией под командованием отца Бланки и Беренгарии, Альфонсо VIII, и его союзниками, королями Санчо Наваррским и Педро II Арагонским, у мусульманской армии Альмохадов. В своем дифирамбическом письме Беренгария приписывает все заслуги за победу своему отцу и использует эпические преувеличения: 70.000 убитых мусульман, а также 15.000 женщин и сказочная добыча: "Золото, серебро, одежда и животные — невозможно оценить, сколько всего! Двадцать тысяч тягловых животных едва могли вести только связки с копьями и стрелами". В своем рассказе она упоминает о участии в битве французских рыцарей, в том числе трувера Тибо де Блезона, хорошо знакомого Бланке.

Это сохранившееся послание было изучено историками, которые отметили в нем ряд странных моментов: неправильные канцелярские формулировки, наличие множества французских слов и обращение к принцу Людовику как к "нашему господину", что позволяет предположить, что письмо Беренгарии было написано Тибо де Блезоном. Рукописный текст письма, хранящийся в цистерцианском аббатстве Камброн во Фландрии, может быть, по мнению историка Терезы Ванн, копией с оригинала письма Беренгарии, посланного Бланкой Марии, императрице Константинополя.

В любом случае, триумф христиан при Лас-Навас-де-Толоса вызвал большой переполох во всей Европе, и дочери Альфонса VIII не преминули использовать его в своих интересах. Беренгария дала такой совет своей сестре Бланке: "Сделай так, чтобы король Франции и наш господин [Людовик] приняли это к сведению, а также все те, кого ты сочтешь полезными". Подразумевается, что вы должны использовать престиж, обеспечиваемый вашим положением дочери героя христианства, для укрепления своего положения при французском дворе. И, похоже, Бланка Кастильская последовала этому совету. В письме, которое она отправила своей кузине Бланке Наваррской, вдове Тибо III Шампанского, чтобы сообщить ей новости, она настолько далеко зашла, что назвала себя "королевой Франции", тогда как во французских документах она значится просто "супругой Людовика". Используя кастильский обычай, согласно которому королевский титул дается супруге наследника престола, она уже выдает себя за истинную государыню в то время, когда Ингебургу все еще держат подальше от двора. Конечно, это было преждевременное утверждение, но показательное.