Блатная верность

– Не в деньгах счастье… – цепенея от собственной наглости, произнес Крюков.

– …а в их количестве, – продолжил за правоохранителя пословицу Бирюков. – Сколько тебе надо?

– Деньги, они субстанция, имеющая свойство быстро улетучиваться, независимо от количества. А вот процент в деле – величина постоянная. С него мне и внукам моим по гроб жизни капать будет. Двадцать пять процентов меня устроит. – Распалившись, Крюков ударил ладонью по столу.

Бизнесмен отодвинул тарелку с остывшим шашлыком, старательно прожевал то, что было во рту, и сглотнул, затем оценивающе посмотрел на Крюкова:

– Ты хоть знаешь, почему я сетью гипермаркетов занялся?

– Знаю, – выказал свою осведомленность подполковник. – Если, условно говоря, в сеть вложено сто миллионов, то потом, когда она раскрутится, эти сто миллионов в виде недвижимости и бренда уже полмиллиарда стоить будут.

– Ну вот, знаешь. А говоришь, двадцать пять процентов. Ты же на выходе больше, чем я вложу, получить хочешь.

– Без меня тебе не выкрутить, Андрей. – Улыбка ушла с лица подполковника.

– Я подумаю, – пообещал Бирюков.

Бизнесмен стоял над пропастью, опершись на перила, внизу расстилался курортный город, полный зелени, сквозь которую проглядывали крыши частных домов. Горнолыжный подъемник уносил вниз Крюкова, его фигурка становилась все меньше. Андрей Павлович вздохнул, достал мобильник и стал тыкать пальцем номер.

На нижней площадке подъемника подполковник столкнулся с Николаем Портновым, тот выглядел так, словно до этого бежал в гору. Хоть и виделись они всего второй раз, но тут же узнали друг друга – ментовская память цепкая.

– Здравствуйте, – сбавил шаг Николай.

– Андрей Павлович вас наверху ждет, – проговорил главмент с таким видом, словно имел доступ ко всем тайнам бизнесмена и чуть ли не сам посоветовал тому срочно вызвать для консультаций Портнова.

Николай сел на скамейку люльки подъемника, заскрипел трос. Внизу, у него под ногами, проплывали кроны деревьев, скалы. Наконец люлька причалила к «Олимпу». Официант провел Портнова в кабинет. Бирюков нервно крутил в пальцах незажженную сигарету.

– Садись. – Бизнесмен не предложил ни кофе, ни даже минералки. – Дело тут такое вырисовывается…

И он быстро, доходчиво пересказал начальнику собственной службы безопасности о разговоре, случившемся с Крюковым.

– Двадцать пять процентов хочет, – задумался Николай. – Тут с ходу решить трудно…

Бывший мент усиленно думал. Предложение Крюкова во многом перечеркивало его с Маринкой ближайшие планы. До этого все складывалось как нельзя лучше. После умело подстроенного устранения Бирюкова вдова становилась полновластной хозяйкой всего его имущества, а после заключения с ней официального брака во владение вступал и сам Портнов. Так, скажите, на кой черт ему нужен компаньон Бирюкова? С какого такого бодуна делиться с полицейским подполковником? Но не сообщишь же об этом сейчас Бирюкову! Приходилось искать компромиссное решение, причем такое, которое не вызвало бы у босса подозрений.

– Думаю, с ним надо согласиться, – проговорил после молчания Николай и тут же добавил: – Но пока только на словах. Пусть стройка начинается. С этим тянуть не стоит. А вот официально его долю стоит оформить позже.

– Почему так? – поинтересовался Бирюков. – Что это изменит?

– За это время обязательно что-нибудь да произойдет, – ухмыльнулся Портнов. – Подполковник где-нибудь по мелочи накосячит. С чем-то не справится, и долю можно будет спокойно уменьшить. Ну, мол, ты же обещал, а не получилось. Вы вот упомянули о грабителе – Хруще-Хрущеве, который на волю вышел и якобы сюда, в Черноморск, приехал с вами разобраться. Так пусть обезопасит вас от него, докажет свою незаменимость.

– Думаешь, не справится?

– А об этом уже я позабочусь, – пообещал Портнов. – Вот и случится первый «косяк» у подполковника. Его ставки вниз пойдут.

* * *

Все случилось очень быстро, казалось, что прошло всего несколько дней. Сперва в квартале, где жили Войничи, появилась комиссия из мэрии, возглавляемая дородной теткой-землеустроителем. Жителей под роспись ознакомили с решением начать на этом месте строительство водоотводного коллектора. Сразу же поднялись шум, крики, плач. Вспоминали, кто и когда дома строил, заслуги предков перед Родиной. Но ни боевые ордена с медалями дедушек с прадедами, извлеченные из комодов и шкатулок, ни почетные грамоты Верховного Совета СССР своего действия не возымели. Земля изымалась «для государственных нужд».

«Вы же сами писали о необходимости строительства! – напоминали жителям посланцы мэрии. – Всем по закону будет предоставлено равноценное жилье».

Эта фраза звучала многообещающе. Волнение слегка улеглось. Но, как оказалось, взамен обжитых домов возле теплого моря с садами и виноградниками горожанам предлагались заброшенные дома в деревнях, за десятки километров от побережья.