Блатные сказочки

Так-то вот живем мы, простота, жизни радуемся и ничего-то кругом себя не видим. Не заметил Ваня-бедолага, что стоит возле трамвайной остановочки некий гражданин в клетчатой кепочке и рубашечке-футболочке, этакий физкультурник, будто бы трамвая ждет. Трамваи приходят, а он ни в один не садится. Услыхал он Ванины слова, остановил работягу и предъявляет красную книжицу. У Вани солнышко в глазах померкло. «Да что ты? - говорит. - Я же ничего!» - «Ты что про гуталин сказал?» - «Ну сказал, чего ты привязался!» - «Видишь?» - показывает секретный агент. Видит Ваня - у чистильщика в руках газета, а на газете портрет с усами. «Так что, - говорит агент, - ты развел агитацию против...» - не решился досказать, против кого, но и так ясно. «Да я же не против кого, я про этот, как его... чем сапоги мажут!» - «Все ясно. Пошли!»

Эх, горе-лихо! Жил человечек, никому не мешал, всем добр был и - цап-царап за шиворот. Прощай, мерзавчик, прощай, парк культуры, пивка кружка и Маруся в косыночке, прощай, рабочая воля!

Пропадать бы Ване-бедолаге, да тут чистильщик газетку отложил и на них глянул. Тут оба, агент и задержанный, рты разинули: смотрит на них не чистильщик, а сам Великий Гуталинщик! Ус расправил и говорит агенту: «Атпусти ево. Зачем он тибе?» Агент зенки вылупил: он самый, точь-в-точь как на портрете! «Да я... да как скажете, товарищ...» - а фамилию не посмел вымолвить - все будто во сне происходит.

Ваня видит такое дело, что Великий Гуталинщик его милует, в сторону подался, а тут трамвай, толкучка, не помнил как, сердяга, очутился в трамвае, неведомо куда едущем. Кружным путем добрался до дома: жара на улице, а у него зуб на зуб не попадает, дружки за ним заходили в парк культуры и отдыха звать, не пошел, сычем весь выходной просидел и после того целый месяц ходил хмурый, да годы молодые, отошел...

Так растерялся агент, что и задержанного выпустил, все смотрит на гуталинщика, глазам своим не верит. А тот этак улыбается, спрашивает: «Батыночки пачистым, дарагой?» - «Нет, что вы, товарищ...» - лепечет наружный агент. Рассудил, что надо обо всем доложить по начальству.

У добрых людей день выходной, а у блюстителей самая работа. Известно, гуляет в этот день глупый народ по разным местам, разговаривает промеж себя, тут дела и заворачиваются. Дежурный поначалу ничего не понял: «Кто сидит? Где сидит? На кого похож?» - «Не могу произнесть, только похож, как сам!» Послали другого агента, потолковее. Вернулся, сообщает: «Верно и странно. Я даже ботинки не решился у него почистить». Сходил дежурный начальник сам к трамвайной остановке, вернулся молчаливый и задумчивый. Что делать? Задержать? А если это его родственник? А если - не приведи Бог! - сам? Бывало же в прежние времена, по сказкам, что цари одевались под простеца, чтоб получше разведать своих подданных?

Позвонил начальнику выше. «Тут у нас интересная обстановочка!» А начальник повыше на дачу собрался, сердится, что мешают. «Ладно, - ворчит, - сейчас заеду». Подъехал на машине к трамвайной остановке. Там уже толпа собралась, смотрят, как гуталинщик драит башмаки какому-то смелому. «Да, обстановочка!» - только и сказал начальник повыше и сокрушился душой, что пропали на сегодня дача и свежий воздух.

Доложил еще выше. Тот, еще выше, уже на даче сидел, за двумя заборами, с тремя псами и четырьмя охранниками. «Что случилось?» - орет в телефон. «Чепе, чрезвычайное и странное происшествие», - только и мог произнести начальник пониже. Нечего делать, едет в город и этот начальник. Так и пошло весь день - то одна, то другая машина возле гуталинщика остановятся, постоят и катят дальше. Сначала машины «эмки» были, потом «зисы», а потом и вовсе замечательных заграничных марок. А усатый чистильщик в ус не дует, знай наяривает штиблеты.

Вот такая история вышла, ребята, и вдобавок в выходной день, когда даже начальству, неустанно о нас пекущемуся, надлежит отдыхать со своим семейством в дачной обстановке под фруктовым деревом с самоварчиком и коньячком. А вместо этого скачут на мотоциклетках эстафеты - кого от любительской рыбалки оторвали, кого с бабы сняли, никому отдохнуть не дали - такова уж тяжелая начальническая доля!

Наконец, дошла весть по цепочке до самого высшего начальника. Не смутился, сам поехал разбираться на месте. Даже из машины вышел - такой храбрый! - подошел к чистильщику-гуталинщику и поставил свой лакированный башмак на его ящик. Понятно, охрана тут как тут, выстроилась стеной, чтоб никто при виде столь высокого начальства на него не плюнул.

Видит самый высший - чистит ему лапти точная копия Хозяина. Как ни взглянешь - невольно мурашки по спине бегают. Хотя и знает, что не сам, самого-то он сегодня видел, а все не по себе - уж больно похож. «Спасибо, - говорит высший. - Давно работаешь?» - «Сыздетства». - «Зовут тебя как?» - «Вано». - «Будем дружить, Вано!» - и пятерку ему дал.